что от нее ожидается. Он – похититель и шантажист. Как мантру она повторяла эти слова каждый раз, когда в голову лезли мысли о том, что все могло бы быть хуже. Не могло. Нельзя думать о том, что это еще не самое дно кипящего котла, когда тебя уже в него окунули. Это плохо, непростительно, неправильно.

Сегодня, бросив взгляд на календарь в кабинете Самарского, Саша поняла одну важную вещь – где-то там в ее университете начались занятия, дети пошли в школу, птицы полетели на юг. Прошло до чертиков много времени, а не изменилось ничего.

От нее больше не требовали звонков, ей не задавали вопросов, касающихся бизнеса отца, на которые она все равно не смогла бы ответить. Ни-че-го. Спросить о том, как долго это будет продолжаться, Саша не рисковала – боялась нарваться, но время от времени ее посещали панические мысли «а что если…». А что, если ей придется провести тут не несколько дней, как она думала, а недели, может месяцы? Нет…

Сегодня Самарский, который хоть и явно пребывал не в лучшем расположении духа, поступил благородно – ее отправили из кабинета, когда часы пробили восемь. Отказываться Саша не стала, предчувствуя, что любое ее слово сегодня чревато последствиями. Он был раздражен, на все звонки отвечал скорей рявкая, чем проговаривая слова, а Саша лишь инстинктивно вжимала голову в плечи, не желая привлекать к себе излишнее внимание. Остаток вечера она собиралась провести в обществе Глафиры.

– Я забыла книгу, – девушка резко остановилась, шедший следом Артем налетел на хрупкую фигуру.

– Какую книгу? Ты же собиралась на кухню, – мужчина потер ушибленный о девичий затылок лоб.

– Глафиры. Она давала мне книгу, хочу отдать, – Саша развернулась, собираясь вернуться в комнату.

– Где она? – Саша опешила, но ответить все же решила.

– Или на тумбе, или на столе. Я точно не помню.

– Жди здесь, – ей почему-то казалось, что после того ее промаха, подобное доверие Артем уже не проявит никогда… Ошиблась, или, что более вероятно, он элементарно хотел побыстрей избавиться от нее, передав под надсмотр Глафиры.

Послушно кивнув, Саша осталась стоять на углу, следя за тем, как Артем возвращается в комнату, открывает дверь, заходит.

– И что дальше? – услышав слова, девушка впала в ступор. С одной стороны в ней проснулось подсознательное желание бежать, а с другой понимание того, что и бежать-то некуда, да и незачем. Заглянуть за угол Саша побоялась, но услышав ответ, поняла – к ней приближаются Самарский и Дима.

– И что дальше? – Яр непроизвольно сжимал и разжимал кулаки, еле сдерживаясь, чтоб не засадить разочек в стену, раз уж лично с Титовым пока поговорить не удастся.

– Как что? – Дима остановился, другу пришлось последовать его примеру, – информатор сказал, что завтра утром ничего не будет. Он не подпишет отказ. И что дальше? Как ты будешь выпутываться? Нужны кардинальные меры или придется признать, что план провалился… Что нам слабо.

– Что слабо? – Самарский зыркнул на друга зло, очень. Понимал, что Дима прав, и от этого бесился еще больше.

– Слабо надавить на него так сильно, как потребуется.

– И что ты предлагаешь?

– Титов считает, что мы не посмеем воплотить в жизнь свои угрозы. Нужно доказать, что он неправ.

В коридоре наступила тишина. В этом-то и проблема. Ярослав сотню и тысячу раз понимал, что Дима прав. Но это не меняло одной мелочи – он не хотел доказывать. Доказывать за счет Саши он не хотел. Но и оставить все как есть, не мог, это стало бы слишком сильным ударом уже для него. Признать свою слабость сейчас – стать на путь постоянных проигрышей.

– Он спятил, Дима. Он слетел с катушек. Знаешь, сколько всего любопытного я услышал, когда общался с Титовым лично в последний раз?

Дима помотал головой.

– Он даже не уверен, что Саша – его дочь, и что в следующий раз, когда я решу его шантажировать, стоит выбрать правильный объект.

– Что за бред?

– Бред? То ли еще будет, Дима. Он сказал, что чтобы его величество отказались от тендера, убить придется его, а дочь… А дочь… Этим его не заставить.

– Он блефует, Слава, – услышанное Диму ошарашило, подобного он не ожидал.

– Думаешь, блефует? И именно поэтому сегодня, уже далеко не в таком же пьяном угаре, повторил мне все слово в слово? Его не остановит опасность в моем лице. По отношению к дочери, так точно.

– Завтра истекает срок ультиматума, он совсем спятил? Он хочет получить дочурку по частям?

От слов друга Самарского передернуло.

– Я не знаю, Дима. Не знаю, но то, что отказа мы завтра не получим – я понимаю совершенно отчетливо…

– Саша, я не вижу, где книга, точно на столе? – голос прозвучал откуда-то издалека, Артем, наверное, действительно углубился в поиски.

Вот только книга потеряла сейчас для Саши всякое значение, в ушах стояла брошенная Самарским фраза. Папа не мог такого сказать… Просто не мог, иначе… иначе просто не может быть!