– Она промокла, ты хочешь, чтобы она заболела?

– Ты ее ударил? – в комнате повисло молчание. – Твои мальчики треплются, как бабки у подъезда.

– Глаша… – он собрал последние силы, самообладание, чтобы не вывести ее из комнаты силой, оставив Сашу в покое. – Мы сами разберемся.

– Разберетесь… Разберешься ты. Дурак. Ты хоть представляешь, какое сокровище оказалось у тебя в руках? Как??? Скажи мне, ну как у тебя не хватает ума ее беречь?

– Глаша…

– Что Глаша? Я ведь предупреждала тебя, Ярослав. Предупреждала, что не дам ее безнаказанно обижать. Не дам. Ты больше к ней не подойдешь. И сейчас выметайся! Занимайся своими делами, а к ней не приближайся, ясно?

– Нет! – оба собеседника резко обернулись к кровати. Она таки проснулась, и разговор слышала, и за защиту была благодарна, но… – Спасибо Глафира, я правда благодарна за заботу. Но…

– Но? Саша, «но»? Я не понимаю Ярослава, но я и тебя не понимаю!!! Чего ты хочешь? Сама-то ты хоть понимаешь? – она снова крикнула, рискуя привлечь ненужное внимание извне.

– Не дави на нее, – Яр вступился за снова потерявшую дар речи Сашу.

– А что, давить можешь только ты? Вы сумасшедшие. Оба. Знаете что, помогайте себе сами! Я умываю руки! – бросив еще один злой взгляд на Самарского, а потом печальный на кровать, Глаша вышла, хлопнув дверью.

Не говоря ни слова, Яр вышел в ванную, оставив Сашу одну. Она слышала шум воды, что-то падало, кажется, даже разбивалось, и вроде бы, не совсем случайно. Но через несколько минут Самарский вернулся все такой же спокойный, как уходил.

Саша повернулась к нему:

– Она права, я не понимаю иногда себя. И мы сумасшедшие, – Яр сел на кровать, провел пальцем по щеке, заглядывая в медовые глаза.

– А ты все пытаешься найти тут логику?

– Ее нет?

– Нет.

Дождавшись, когда Саша заснет, Ярослав спустился в холл. Дом не спал, по крайней мере, та часть, которая интересовала его. Артем стоял на крыльце, струшивая себе под ноги пепел с сигареты.

– Титова пытались убить.

Артем слышал, как сзади хлопнула дверь – оклик шефа не стал неожиданностью.

– Судя по всему, это становится закономерностью. Сначала машина, теперь это. У него вообще охрана есть?

– Он считает себя неуязвимым. Железный человек, ни дать ни взять.

– Вы ведь знаете, кто это был? – Артем предложил Яру сигарету. Обычно не курящий Самарский от нее не отказался. Стресса сегодня хватило каждому из них.

– Я знаю, что это был не я.

– А будь я «независимым экспертом», – Артем изобразил кавычки пальцами, – подумал бы, что без нас тут не обошлось…

– Знаешь в чем соль? Я тоже, – сигарета отброшена, а руки Яр отправил в карманы. Дымом горю не поможешь, да и Саша ночью увернется, если учует запах. – Пока Титова просто пугают. Я уверен. Но не уверен, что на этом и остановятся…

– И что вы будете делать?

– Как кто? – Ярослав смотрел вдаль, пытаясь различить границы владений в ночной темноте. – Как конкурент, должен молча следить за разворачивающимися вокруг событиями, как партнер, давать ценные указания, а как… Я буду ее защищать. Пока Титов не разберется со своими проблемами, Саша остается тут.

– Она счастлива будет узнать, – Артем не знал, чем закончился инцидент в Лилле, но сильно сомневался, что Саша вдруг загорелась энтузиазмом по отношению к своему заточению.

– Не то слово… – она даже не спросит, она уже давно не спрашивает, сколько ей еще осталось тут находиться, смирилась, что ответа не получит. – Я решил, отмени персональное сопровождение для нее. И… Я разрешил выходить.

– В смысле? – Артем растерялся настолько, что пошедший не в то горло дым новой сигареты, заставил закашляться.

– Ей разрешено выходить во двор. Когда хочет. И пусть думает, что делает это не под наблюдением. Не сторожи, а просто охраняй ее, Артем.

– Вы понимаете, насколько это сейчас не вовремя?

– Понимаю, – Ярослав прекрасно понимал, что усложняет жизнь себе, но слишком провинился, чтобы не исполнить это свое обещание. – Я беру ответственность на себя, Артем. Просто сделай так, чтоб она постоянно была в безопасности.

Артем кивнул. Какого бы мнения он ни был об этой затее, его аргументы сейчас не сработают. Это задание давно перешло из разряда рабочих в личное, а там, как известно, логика обычно отступает.