— А приедешь завтра ко мне? Кино какое-нибудь посмотрим… и вообще…

— Ладно! Привет дяде Чингизу! — Геула чмокнула Костю в щеку и побежала к метро.

— Ну что, — спросил отец Костю, когда тот уселся в машину, — рассказал о поездке?

Костя неопределенно мотнул головой.

— Сколько номеров заказывать? — уточнил папа.

— Один, — ответил Костя.

Что-то в тоне сына напрягло Чингиза.

— Точно? Никаких проблем?

— Никаких, — сказал Костя сквозь зубы.

— То есть Геля не против того, чтобы афишировать…

— Пап, — перебил Костя, — да хватит меня уже грузить! Все у нас нормально!

— А как Геула отреагировала?..

— Нормально отреагировала! Поцеловала на прощание!

До самого Уручья они молчали. И только напоследок Чингиз сказал:

— Учти, это твоя зона ответственности.

Костя, выходя, хлопнул дверью сильнее, чем нужно.

Геля не ела торты. Не могла смотреть на пирожные. При слове «капкейк» болезненно морщилась. Мама до сих пор вспоминает, как добрая соседка принесла ей коробку конфет, а Геула, которой исполнилось четыре, строго сказала:

— В следующем году подари мне банку соленых огурцов.

Лет с десяти Геула начала помогать маме украшать заказы и с тех пор воспринимала сладкое… как бумагу. Или холст. Никому же не придет в голову жевать холст и закусывать кисточками?

Когда Геля вернулась домой, мама уже достала из духовки очередную порцию кексов.

— На столе двадцать восемь капкейков — выпускной в четвертом классе, — прокричала мама, — только без авангарда, пожалуйста, там чума, а не родительский комитет. Белый верх, темный низ. А то, что в спальне, там можешь делать что хочешь, это дээр у пацана, двенадцать лет, футболист, мама блогер, папа машинами торгует… Ты есть хочешь?

— Потом, — отмахнулась Геля, — сначала отмучаюсь с кейками.

28 штук. 15 девочек, 13 мальчиков. Выпускной.

Геля глянула на помадку, которую приготовила мама. Омерзительный розовый и вырвиглаз голубой.

«Ну и ладно, — подумала Геля, — на деньрожденских оторвусь».

И принялась рисовать на кексах книжечки и тетрадочки.

Ян пришел в себя от подзатыльника.

— Ты на часы смотришь, блогер фигов? — поинтересовался отец.

Ян посмотрел.

До подъема оставалось шесть часов.

— Уже заканчиваю, — буркнул он и продолжил щелкать мышкой.

Станислав Францевич был опытным отцом. Он захлопнул ноутбук перед носом сына, сунул компьютер под мышку и двинулся в спальню. Ян даже не протестовал. Все, что надо, он уже выяснил, оставались кое-какие детали, но их можно уточнить и завтра.

Чисто из вредности он сообщил отцовской спине:

— Я в Москву собираюсь. В технологический колледж после девятого берут!

Папа остановился и посмотрел на Яна с ухмылкой. Яна такие взгляды всегда бесили, он краснел и начинал хамить. Но сейчас стоило промолчать.

Отец выдержку оценил и демонстративно осмотрел комнату.

— Если ты по поводу уборки… — не вытерпел Ян, но папа его перебил.

— Нет, я по поводу модели линкора.

Папа снял с верхней полки запыленный остов недостроенного корабля.

— Сколько ты его делал? Часа три? А вот уже три года он… доделывается. Или, к примеру, рисование на холсте…

Отец кивнул на торчащий из-за шкафа подрамник.