— Просто держись, — сказал он. — Если сможешь.

Ингвар врезался в стену клетки, пошел, прижимаясь, вдоль нее, отбивая летящий на него град ударов.

«Так вот что это такое, — подумал он, — ты здесь, чтобы напомнить мне об иерархии в стае».

Ингвар оттолкнулся от стены и переместился обратно в центр. Чтобы сдержать атаки Хьольдбитра, потребовались все его физические навыки. Столкнуться лицом к лицу с Вальтиром в очередной раз оказалось пугающим опытом.

— Ну, покажи мне что-нибудь новенькое, — сказал Вальтир. — Понервируй меня.

И тогда это произошло. Эта возможность исчезла менее чем за один удар сердца, быстрее, чем он успел подумать, но от чистоты момента захватило дух.

Ингвар увидел брешь в защите, которая открылась, когда Вальтир вошел в раж. Леонид бы назвал это полуразрывом, или сотано: внезапный укол снизу вверх, под углом в три четверти, минующий защиту и входящий под нагрудник.

Для выполнения этого приема нужно было мучительно изогнуться — просвет был очень узок и мал, и никакие руки, кроме самых искусных, не смогли бы выполнить необходимое движение. Но он в тот момент осознал, что сможет вонзить клинок, пустить кровь и отбросить противника, завершив бой.

До этого момента Ингвар никогда не мог побить Вальтира, по крайней мере, всерьез, когда тот концентрировался на действиях врага.

Но он отступил, решил не наносить удар, однако это не было его упущением или ошибкой. Он все сделал правильно, просто принял другое решение.

Вальтир ураганом обрушился на него, клинок его меча превратился в серебристую движущуюся дымку. Два, три удара, они сыпались один за другим, Ингвар снова врезался спиной в стену клетки, и у него не осталось пространства для маневра.

Ингвар опустил взгляд. Хьольдбитр был прижат к его горлу, касался кожи.

Вальтир улыбнулся.

— В этот раз ты был близок, — сказал он. — Ты все еще помнишь, как надо двигаться.

Он опустил клинок, оставив тонкую кровавую полосу на обнаженной коже Ингвара. Тот потрогал ее рукой и вздрогнул.

Вальтир расслабленно отошел от него, для забавы рассекая мечом воздух. Ингвар наблюдал за ним.

— Ты кое-что пропустил, Эверссон, — сказал Вальтир. — Я допустил ошибку в самом конце.

Ингвар убрал Даусвьер в ножны.

— Я ее не заметил, — ответил он. — Ты был слишком быстр. Опять.

Вальтир рассмеялся.

— Мы должны устраивать спарринги чаще. Возможно, ты научишь меня каким-то из этих трюков Кровавых Ангелов.

Ингвар кивнул:

— Конечно. Когда это заживет.

Вальтир, благодарный победитель, поклонился.

— Может быть, теперь я смогу уснуть, — сказал он, открывая дверь клетки и выходя наружу. — Тебе бы тоже не помешало.

— Я попытаюсь.

Ингвар наблюдал за тем, как Вальтир уходит. Свердхьера шел легкой, гордой, пружинящей походкой.

Снова оставшись в одиночестве, Ингвар вынул меч из ножен и несколько мгновений смотрел на клинок. А потом встал в стойку и выполнил сотано. Идеально.

«Я мог это сделать. Я мог остановить его».

Ему снова вспомнился Каллимах — мягкий, учтивый, сдержанный.

— Почему ты не ударил? — спросил его Ингвар, когда Джоселин в очередной раз бросил вызов, оспаривая авторитет командира отряда.

Каллимах внимательно и терпеливо посмотрел на него, как будто прикидывая, сможет ли Волк Фенриса в действительности понять такие вещи.

— Меня так учили, — ответил он. — Не стоит выигрывать все битвы, какие только можно, но только те, которые необходимо выиграть. Я не хотел опозорить его.

— Он решит, что ты слаб.

— Ну и что? Это же не так.

Ингвар поднял взгляд на дверь, через которую вышел Вальтир.

Он принял верное решение. Вальтиру не нужен был еще один повод для обиды в связи с его возвращением. Неизбежное напряжение между ними теперь будет немного слабее из-за его победы.

Несмотря на все это, в нем горело раздражение. В нем было слишком много фенрисийского, чтобы не раздражаться из-за поражения, неважно,