Де Шателен почувствовала запах приближающегося Волчьего Гвардейца до того, как увидела космодесантника. К обычному мускусу, который всегда сопровождал Космического Волка, добавился дух недавно убитых им тварей. Канонисса узнала сухую и резкую вонь засохшей крови и разорванной плоти, плесневелый смрад от изъеденных кислотой мехов, которые так нелепо выглядели на его плечах при палящем солнце. Со временем все это не становилось лучше.

Она ждала его на платформе над Вратами Игхала, там же, откуда наблюдала за тем, как первые вражеские войска выползают на раскинувшиеся внизу равнины. Она слышала, как он поднимается, тяжело ступая по каменным ступеням. Канонисса знала, что при желании космодесантники могли перемещаться незаметно, но ей их движения всегда казались тяжелыми, почти неуклюжими.

Они были такими сокрушительными и могучими инструментами войны, что казались скорее живыми танками, чем солдатами. Каждый из них мог перебить сотни обычных солдат. Они значительно превосходили по своим возможностям простых людей.

И из всех орденов, что могли ответить на их просьбу о помощи, Волки были самыми неуместными союзниками, каких только можно было представить. Жуткое сочетание мутаций, суеверий и отсталости, которое давно бы следовало стереть с лица Империума, если бы не другие их качества: неуничтожимая преданность, ужасающая эффективность в битве и природная кровожадность.

Де Шателен тихонько улыбнулась сама себе. Несмотря ни на что, несмотря на все свои ожидания, она не могла не восхищаться их уникальностью. Работать со Льстецами было проще. Они были вежливыми, предсказуемыми и работоспособными. Но, Трон прости, и невероятно скучными.

— Канонисса, — поприветствовал ее подошедший Гуннлаугур.

Де Шателен оторвалась от созерцания открывшегося перед ней вида, повернулась и изящно склонила голову.

— Волчий Гвардеец, — ответила она. — Как ваш раненый воин?

Гуннлаугур встал рядом с ней. Они находились вдвоем на вершине Врат Игхала, под ногами раскинулся запутанный пейзаж нижнего города, а еще дальше протянулись ряды вражеской армии, к этому моменту превратившиеся в бесконечное зловонное море тел, раскинувшееся во все стороны, так что под ними не было видно земли. Количество врагов давно уже стало несчетным.

— Он жив, — ответил Гуннлаугур. Выражение его лица было скрыто за маской шлема. — Один из моей стаи присмотрит за ним.

Де Шателен сложила руки на груди.

— Хорошо, — произнесла она. — Тогда ваш набег можно считать успешным.

Гуннлаугур ответил не сразу.

— С ними был колдун, — сказал он наконец. — Ведьмак. Мы убили его.

— Я слышала об этом, — произнесла канонисса. — Первая мерзость из их рода, погибшая на этой планете. Будем надеяться, что не последняя.

— Не сомневайся! — рыкнул Гуннлаугур, соглашаясь.

На равнине не прекращалось тихое бормотание. Оно по-прежнему струилось по густеющему воздуху, повторялось перекрывающими друг друга скрипящими, булькающими от слизи голосами. К этому звуку невозможно было привыкнуть. Де Шателен не могла абстрагироваться от него и выбросить из головы. В этом, возможно, и был смысл пения. Она заставляла себя не фокусироваться на звуке.

— Терминус Эст, — произнесла она. — Эта фраза тебе знакома?

Гуннлаугур медленно кивнул.

— Да, — ответил он. — Это имя корабля.

Как только слова слетели с его губ, канонисса поняла, что космодесантник прав. Она вспомнила полузабытые истории, старые предания, легенды о дрейфующих в космосе громадах, кишащих ужасными тварями.

— Почему они скандируют это имя? — спросила женщина.

— Я не знаю.

Де Шателен проницательно посмотрела на Волка.

— Не знаешь или не хочешь рассказывать?

Казалось, Гуннлаугур какое-то время обдумывал эти слова. Наконец он заговорил снова.

— Мутанты, оскверняющие твою планету, — это последователи Мортариона, — произнес Космический Волк. — Десантники-предатели, которые идут в их рядах, — из его легиона, из Гвардии Смерти. У их капитана много имен и личин. Какие-то из них овеяны легендами, а иные помнят только погубленные им души.