уравновешенный, и не подумаешь, глядя на него, что он способен на такие непотребства. Уже к обеду вся кожа горела от его прикосновений, а грудь налилась и стремилась выпрыгнуть из выреза платья.

- Энхильд, может прекратишь уже, - не выдержала она после очередного его поползновения. – Дождись хотя бы вечера, я уже и так выгляжу растрёпанной.

Он посмотрел на неё виновато и ответил:

- Не могу, мне так хочется целовать тебя и касаться.

Что ни говори, а слышать это было приятно.

- Про Хольм и так всякие гадости в деревне говорят. Ни тебе, ни мне не нужны новые слухи. А ты меня при всех взглядом раздеваешь. Можешь не зыркать в мою сторону хотя бы при посетителях?

- Может закроем Управу ненадолго? – мужчина смотрел на неё с тоскливым желанием.

- И как это мы её закроем? А куда Сельму и Эббо денем?

- Тогда пойдём в архив. Закроемся изнутри, нас никто не услышит.

Грета задумалась. Это хорошо, что она войдёт в архив с ним. Если вдруг её начнут подозревать, можно будет объяснить следы её ауры внутри.

Он, решив, что она колеблется, быстро достал ключ, схватил её за руку и втащил внутрь в полную темноту. Как только закрылась дверь, Грета оказалась прижатой спиной к стене, а Энхильд начал стаскивать с неё юбку, одновременно целуя во все места, куда попадёт. Видимо, он слишком долго терпел, поэтому, как только смог стянуть с женщины одежду, резко и со стоном вошёл, сжав её бедра. Грета же, измученная утренними многочасовыми предварительными ласками, наконец-то почувствовала долгожданную разрядку, ноги стали подкашиваться, и они оба сползли на пол, где мужчина продолжил двигаться в ней сильными толчками, пока не упал сверху, хрипло дыша и придавив всем весом.

- Это просто безумие какое-то, - прошептала Грета и попыталась вылезти из-под него, но Энхильд помешал ей это сделать, вернув на место. Он стал целовать её шею, лицо, грудь.

- Не хочу тебя отпускать, полежи ещё немного.

- Ты совсем умом тронулся, - она рассердилась на него. – У тебя там посетители, наверное, а ты тут на мне разлёгся.

Энхильд, тяжело вздохнув, стал подниматься.

- Побудь пока здесь, я выгляну, если там никого нет, то и ты тоже выйдешь.

- Ага, только мне ещё бы и одеться неплохо, - сварливо пробурчала Грета. – Сам-то только портки спустил, а я вся голая.

- Ладно, одевайся, я подожду.

- Да не вижу я ничего. Темно здесь, как у демона в заднице, - Грета начала раздражаться, потому что не могла понять, натягивает ли она юбку налицо или наизнанку. А как в таком виде в контору покажешься?

- Подожди, я сейчас.

Грета услышала скрежет выдвигаемого ящика, и стало немного светлее. За дверью архива послышалось громогласное:

- Эббо, а где староста? Я уже второй раз захожу.

Они узнали этот голос – Нантер Нойманн, деверь Эмелины, старший брат её покойного мужа. Противный скандальный мужик. Сейчас всю деревню на ноги поднимет. Грета стала подталкивать Энхильда к двери и шептать:

- Иди давай, скажешь, что в архиве занят был, а потом меня отсюда вызволишь, а то Нантер всех на уши поставит.

Мужчина пригладил волосы и вышел, и Грета услышала из-за двери:

- Господин Нойманн, добрый день, чем обязан?

Дверь захлопнулась. Грета осталась наедине с кристаллом, испускающим вялое голубое свечение. Она тихонько оделась и стала ждать. Из-за двери доносился голос Нойманна.

- Ты видел, что этот плотник с крышей амбара сделал?

- Я обязательно разберусь.

- Когда ты собрался разбираться? К вечеру дождь пойдёт. Надо поднимать мужиков и срочно латать все дыры.

- Сейчас Эббо всех соберёт.

Помощник старосты подал голос:

- Меня разве послушают, я лучше с парнями новый тростник пока привезу.

Энхильд обречённо согласился.

- Хорошо, сейчас обойду несколько дворов и соберу мужиков. Идите, я вас догоню.

- Ну уж нет, - Нойманн не унимался. – Пойдём вместе и прямо сейчас.

- Ладно-ладно, иду.

Грета услышала скрип половиц и топот ног. Она сидела на полу, запертая в архиве, а сердце трепетало от волнения. Грета не могла поверить такому