Бабка вышла на крыльцо, в руках – чугунная сковородка.

- Что ты городишь, дурень старый? Ребёнка испугаешь!

Маленькая Грета спрашивает:

- Деда, а кто это Гелал?

- Демон это, несущий в себе первородное зло! Он приходит один раз в несколько лет, вселяется в одиноких путников и брюхатит женщин, но никак не может заполучить собственное тело. И только бабы из рода Хольм могут возродить Гелала в своём чаде, точнее – исчадии.

Бабка стала демонстративно помахивать сковородкой, а дед прикрывать голову руками, поглядывая на неё опасливо. Ничего хорошего от этих баб не жди.

- Деда, значит, я исчадие?

Дед посмотрел на неё, как будто только что увидел.

- Что ты, лапонька, это я не про тебя!

- Ну что, довыпендривался? – Бабка была не на шутку зла. – А ну вали спать на сеновал, пока не огрела сковородой!

Дед, согнувшись и продолжая прикрывать голову, потащился в сторону сеновала. И кричал уже издалека:

- Оракул говорил, что скоро Гелал возродится! А у кого, как не у Хольм? Ведьминский род!

Бабка не выдержала и запустила в него тяжеленной посудиной. Дед резво отпрыгнул, за столько лет научился уворачиваться!

- Бабуля, не обижай дедушку! – Грета заревела во весь голос. Ей почему-то было жалко деда и страшно от того, что она может быть порождением зла.

- Ну что ты, внученька, не плачь, я же не по-настоящему! И насчёт исчадия зла не беспокойся! Гелал – он же мужик! Ты не можешь быть исчадием.

Грета резко вынырнула из тьмы. Долго кашляла, как будто нахлебалась воды, затем медленно поднялась с пола. Увиденное ею не особо прояснило происходящее с племянницей, и не дало ответа на вопрос, что же делать дальше. Придётся немного подождать. Оставалась другая проблема. Если считать от зачатия, то роды придутся на первые дни весны, Берта тогда ещё будет учиться. Если живот к тому времени вырастет небольшой, то под мантией его будет не особо видно. Но если после рождения будет много молока, то этого не скроешь, а подавлять лактацию и кормить младенца буйволиным молоком не хотелось. Надо любыми путями отложить роды до каникул. Она занялась расчётами доз эликсира и кратности приёма, чтобы продлить беременность месяца на полтора. Берта продолжала ходить на занятия, пила эликсир. А тётка строго-настрого запретила ей распространяться о беременности и велела всегда носить мантию.

Через неделю знакомая магичка сама пришла к ним с толстым истрёпанным фолиантом. Вид у неё был крайне обеспокоенный.

- Нашла я кое-что. Уж и не знаю, наш это случай или нет. Вот здесь…

Она водрузила книгу на стол, открыла на странице, помеченной закладкой, и стала читать:

- «В день, когда Северная Звезда войдёт в Созвездие Дракона, будет зачат ребёнок, призванный нарушить порядок этого мира. И имя его Нулла. И будет он перемещаться между мирами, как древний Странник. И не убоится он никого, дабы нет силы в любом из миров, способной противостоять ему».

Магичка захлопнула книгу и произнесла:

- Это всё. А Нулла – это ноль на древнем языке.

У Греты затряслись поджилки. Северная Звезда в Созвездие Дракона входит раз в тысячи лет, и этот раз был в этом году под конец лета. Однако она не подала вида, что это её испугало, и нашла в себе силы сказать радостным тоном:

- Ну, к счастью, это не про нас. У Берты всё позже произошло, когда Северная Звезда вышла из созвездия.

Но магичка не была дурой и не купилась на её искусственную радость.

- Хорошо, если так. А если нет? И это тот самый ребёнок? Не лучше ли избавиться от этого плода прямо сейчас?

Грета уже и раньше серьёзно задумывалась об этом, но не решалась даже сказать такое вслух. А сейчас её приятельница озвучила эту мысль.

- Берта не должна знать, - Грета сказала это шёпотом, оглядываясь на дверь.

Так, сговорившись тайком дать девушке абортивное средство, они расстались.

Когда Берта, уставшая и голодная, вернулась с занятий, на ужин было подано мясное рагу. Пахло просто великолепно! Но стоило ей проглотить всего одну ложку, как девушку тут же начало выворачивать прямо на пол. Прибежала тётка с кухни, стала что-то причитать, дала воды. Берта в тот вечер просто попила молока и легла спать. А тётка мыла пол в столовой и плакала от страха, да оттого, что ничего не получилось, да ещё от чувства вины, что замыслила недоброе. Она пообещала себе, что завтра перескажет девушке всё, прочитанное в книге, и честно признается в своих опасениях, что в её животе может сидеть тот самый страшный монстр, описанный на древних странницах.

Наутро Берта встала разбитой, её слегка подташнивало, но есть хотелось, как стае вервульфов. И все мысли были о том самом окороке, выставленном в витрине мясной лавки. Она быстро оделась, взяла деньги и побежала к мяснику. Донести до дома кусок мяса она не смогла, не удержалась и съела его сразу же, завернув за угол, после чего ей значительно полегчало. За завтраком она, набросав в желудок блинчиков поверх мяса, почувствовала себя