был готов вспороть любую задачу. Главное - начать.

А вот начать не получалось. Организм пребывал в состоянии легкой эйфории и это возбуждение не давало сконцентрироваться. Роман задумался, достаточно ли вообще одного интеллекта для кропотливой усидчивой научной работы? Может быть надо было докинуть еще в Восприятие? Чтобы вот так разложив перед собой бумаги и бросив на них один взгляд, все важные детали выдергивались бы сами собой. Бери - не хочу, как клюкву осенью на девственных болотных кочках.

Роман встал, подошел к ноутбуку за стойкой, поковырялся в плейлисте, поставил Шопена. Поляк всегда настраивал его на серьезный лад. Завтракающие водители с недоумением посмотри в сторону бармена. Один вдруг задумался и изрек, прожевывая хлеб:

- Нормальная тема, у меня раньше на рингтоне стояла... ну на старой нокии.

Роман поморщился и сделал погромче, отгораживаясь звуковой стеной от окружающего мира. Снова сел за стол. Взял один документ, второй... формулы, формулы, непонятные слова. В них он по-прежнему не мог разобраться. Ведь интеллект и все потенциальные способности мозга проявляются лишь в приложении к чему-то. Они дают человеку возможность освоить какой-то материал, найти закономерности, сделать открытие, в конце концов. Но если по теории у тебя полный ноль, то каким бы ты умным не был, с наскоку светилом науки не станешь. Так вышло и с химией у Пластинина. Он попросту не мог опереться на теоретическую базу. Мозг пробуксовывал, разглядывая формулы и схемы химических соединений, словно наскальную живопись. Но даже так он смог сопоставить некоторые используемые в записях термины с расшифровкой анализов Маши. Опять эти фенологликозиды и гликоалкалоиды. Чтобы это ни значило.

Получалось, что как он и ожидал, случившееся с девушками связано с разработками банды, но к пониманию, как вылечить жертв, пока не приближало.

Промучавшись так два часа и полностью испортив себе настроение, Роман собрал документы в стопку, запихнул в пакет и закинул в шкаф с посудой. Сходил покурить, вернулся, налил стопку водки и тут же выпил ее залпом. Вкус почему-то показался странным и не слишком приятным - непривычно. Роман хотел налить еще, чтобы проверить, в порядке ли водка или может быть паленую подсунул поставщик, но тут в кафе вошла Стефания. Он спрятал бутылку, натянул улыбку и еще издалека поздоровался с начальницей. Подходить и обнимать в этот раз благоразумно не стал.

Женщина выглядела отдохнувшей и слегка сияющей.

- Хорошие новости? - поинтересовался Пластинин.

- Да! - бодро ответила она. - Я наконец смогла договориться с доктором из Петербурга, он специализируется на посттравматических и посткоматозных состояниях, завтра он приедет осмотреть Машу.

Пластинина больно укололо Эго. Получается, что он не спит ночами, рискует жизнью, перестраивает свой организм, а спасти Машку удастся какому- то врачу из Питера? Нет, конечно он помогал не из-за награды или в расчете на благодарность. Его мотивация складывалась из совокупности факторов. Это и чувство долга, взращенное в нем с молодых лет, это и тяга к Стефании, о природе и глубине которой он пока старался лишний раз не задумываться, это сочувствие такой замечательной девчонке, как Машка, это и потребность в самореализации, которую разливанием пива не заткнешь, это личные счеты с теми уродами, из-за которых он лишился карьеры и четырех лет жизни. А есть еще и совсем чудная потребность в саморазрушении, которая, после случившегося между Саней и Гошей, завела Романа под прикрытие.

Нет, пусть доктор поможет Машке, пусть поможет всем пострадавшим, Пластинин будет только рад. На его век хватит дел, с которыми другие могут не справиться. Думая таким образом, он отдавал себе отчет, что лукавит. Не велика была вероятность успеха питерского эскулапа. То, с чем он столкнется на берегах реки Волхов в университетах на Неве не рассказывают.

- Мне его знакомые из Петербурга посоветовали, - продолжила Стефания. - Рассказали, как в свое время он помог им при серьезной травме головы. Это, конечно, немного другое, но все же... говорят, очень хороший специалист. Надо было сразу к нему обратиться, но я понадеялась на... - она замялась, Роман взглянул ей прямо в глаза. - На местных врачей, да и вообще растерялась. Как-то все разом из рук стало валиться. Никогда себе не прощу, если упустили время.

- Не говорите так, - попробовал успокоить Роман. - В этих ситуациях многие не знают, как поступить.

"А некоторые вообще начинают глупости делать, - подумал он, все еще будучи рассерженным на себя за опрометчивое повышение Интеллекта на столько пунктов сразу. - Чуть, блин, сам в кому не впал. Еще и в бордель этот поехал. Очень непрофессионально".

- А у вас есть какие-то новости? Вы вчера так загадочно выражались... и... простите, я немного на вас... наехала, - Стефания опустила глаза.

- Я вас понимаю, - успокоил он. - Кое-что действительно удалось обнаружить, но мне пока знаний не хватает, чтобы во всем разобраться самому. Может быть ваш доктор, ну этот... из Питера... что-то разберет. Я с ним встречусь.

Женщина задумалась.

- Да, наверное он сможет уделить вам какое-то время. А почему вы не хотите пойти к Валерию Сергеевичу, лечащему врачу Маши, вдруг он поймет? Придумает, как помочь девочкам.

Пластинин не знал, что ответить. После истории с полицией его доверие местной медицине заметно снизилось. Возможно, это было скорее личное, но переступать через себя он не хотел. Какое-то плохое предчувствие у него образовалось насчет того врача. И уж еще больше не хотелось вновь обратить