Но мистер Говард продолжал свою речь:

– Мы хотим, чтобы вы все это тщательно обдумали, это самое важное решение в вашей жизни. На ваши плечи и на плечи таких же, как вы, из других городов, рассеянных по земному шару, на вас, представляющих крохотную долю одного процента рода человеческого, на плечи столь немногих возложена надежда человечества. Так что обдумайте все хорошенько и, если вас что-либо беспокоит, дайте нам возможность все вам объяснить. Не торопитесь принимать решение.

Рыжие девицы встали и, задрав носы, вышли из зала. Им не надо было говорить, чтобы стало ясно, что они не собираются иметь ничего общего с таким не женским, грубым и вульгарным занятием, как исследование космоса. Они шествовали в полной тишине, и Пэт сказал мне:

Вот идут матери первопроходцев. Это те, чья воля покорила Америку.

Когда девицы проходили мимо нас, он совсем разошелся и издал длинный неприличный звук, и я тогда только сообразил, что это не телепатия, потому что рыжие как-то напряглись и пошли быстрее. Раздались неуверенные смешки, а мистер Говард быстренько вернулся к делу, словно ничего такого не случилось. Тем временем я ругал Пэта.

Мистер Говард сказал, чтобы мы приходили завтра в обычное время и тогда представитель Фонда объяснит нам все подробности. Он предложил, чтобы мы приходили со своими адвокатами или (те из нас, кому не было восемнадцати, каковых было больше половины) со своими родителями и их адвокатами.

Пэта, когда мы уходили, прямо распирало, но у меня энтузиазм куда-то испарился. Посреди речи мистера Говарда меня наконец осенило: одному из нас придется остаться, и я знал, кто это будет, так же точно, как то, что бутерброд всегда падает маслом вниз. Возможные лишние тридцать лет меня не очень привлекали. Какой смысл провести эти тридцать лет упакованным в вату? Для того, который остается, уже не будет никакого космоса, даже в пределах Солнечной системы… А я даже не был еще на Луне. Я сделал попытку чуть притушить энтузиазм Пэта и пояснее нарисовать ему картину, потому что будь я проклят, если на этот раз я безропотно возьму меньший кусок торта.

– Слышь, Пэт, мы про это дело будем тянуть спички. Или монету бросим.

– Чего? Про что это ты?

– Ты прекрасно понимаешь, про что это я.

Он только отмахнулся от меня и ухмыльнулся:

– Ты, Том, слишком много мельтешишь. Они составят команды так, как им хочется. Мы тут ничего решать не будем.

Я понял, что он решил лететь, и я понял, что я проиграю.

Как и следовало ожидать, родители подняли шум. Любое обсуждение в семье Бартлеттов всегда напоминало зоопарк во время кормежки, а на этот раз оно достигло нового максимума. В дополнение к нам с Пэтом, Фейт, Хоуп, Чарити и родителям в совещании принимали участие довольно-таки свеженький муж Фейт Фрэнк Дюбуа и новый, с иголочки, ухажер Хоуп Лотар Зембрих. Двух последних можно было не считать, оба они казались мне прекрасными примерами того, до чего может дойти девица, желающая выскочить замуж, однако они тоже занимали какое-то место в комнате и по временам вставляли замечания, чтобы еще больше запутать дело. Но тут находился и мамин брат, дядя Стив, внезапно свалившийся на Землю в отпуск.

Именно присутствие дяди Стива и подтолкнуло Пэта вынести вопрос на общее обсуждение, вместо того чтобы уламывать папу и маму поодиночке. Оба они считали, что дядя Стив дурно на нас влияет, однако в то же самое время гордились им; его редкие визиты были всегда праздниками для нашей семьи.

Мистер Говард дал нам образец контракта, чтобы мы хорошенько ознакомились с ним дома. После обеда Пэт сказал:

– Кстати, папа, Фонд предложил нам сегодня новый контракт, на этот раз долгосрочный. – Он вынул бумагу из кармана, но передавать ее отцу не стал.

– Надеюсь, вы им сказали, что у вас скоро начинается учебный год?

– Конечно, мы им сказали об этом, но они настаивали, чтобы мы отнесли контракт домой и показали родителям. Ладно, мы и сами догадывались, что вы на это скажете. – Пэт начал засовывать контракт обратно в карман.

Я сказал Пэту телепатически:

Ты что, совсем дурак? Ты же заставил его сказать «нет», и теперь он уже просто не сможет отступить.

Нет, он еще не сказал «нет», ответил Пэт по внутренней линии связи. И не толкай меня под руку.

Папа уже тянулся за контрактом.

– Дай-ка я посмотрю эту штуку. Никогда нельзя принимать решение, пока не знаешь всех обстоятельств.

Пэт не спешил отдавать ему контракт.

– Тут есть пункт насчет стипендии, – признал он, – но только мы с Томом не сможем учиться вместе, как раньше.

– Это не обязательно и плохо. Вы с ним слишком зависите друг от друга. Когда-нибудь каждому из вас придется в одиночку встать лицом к лицу с