истину.
Вот и сейчас, разнежившись на ковре у камина – до кровати 'любящие' супруги так и не дошли, Таламир едва не мурлыкал. Алаис, вспомнив старые навыки, предложила ему сделать массаж – и теперь усердно разминала мужчине плечи. Получалось очень неплохо, судя по довольному урчанию. Ну да Мишке когда-то тоже нравилось…
Пальцы погрузились в мышцу, аккуратно размяли ее…
– Так не больно, монтьер?
– Нет. Левее еще надави, – голос был откровенно сонным.
– Монтьер, а когда вы отправитесь ко двору?
– Я – завтра же.
– И Эфрона с собой заберете?
– Не сразу. Думаю, через три-четыре дня.
Алаис прикусила губу. Плохо, очень плохо. Или – пусть забирает? Хорошо бы, чтобы Эфрон выбрался, 'похитил' ее и увез, тогда искать будут двоих, а ей будет легче прятаться. Опять же, можно отправить Таламиру записку с требованием о выкупе – и удрать подальше. Но вряд ли она успеет…
Хм-м…
А если… нет, говорить с Эфроном об этом никак нельзя! Надо сыграть его втемную. И…
Алаис усмехнулась про себя. Подло? А, ее тоже никто жалеть не будет.
– Монтьер, вы настаиваете, чтобы Тарла оставалась моей личной служанкой?
– Да, Алаис.
Еще бы. Ты ее трахаешь, она тебе стучит так, что дятел-долбун отдыхает – великолепный симбиоз. Жаль, жена против.
– Она не знает столицы и мод. Могу я нанять кого-то более осведомленного ей в помощь?
– Сделайте ее главной – и пусть работает. Научится.
– Да, монтьер.
Алаис продолжила разминать мышцы плеч, постепенно спустилась по позвоночнику, потом опять поднялась вверх, и опять спустилась. Пальцы ныли, но разрабатывать их все равно надо. Жаль, нельзя открыть в этом мире салон красоты – массаж, маникюр, педикюр, завивка, укладка…
Или можно будет попробовать?
Обдумаем потом.
– Хорошо, монтьер, что вы позволили мне ехать одной. Эта глупышка так утомляет своей болтовней.
Таламир мурлыкнул что-то неразборчивое.
– Она восхищается вами. Монтьер, вы герой девичьих грез…
Мужчина перевернулся на спину и опять сграбастал жену в охапку. Кажется, перестаралась с массажем…
Алаис лежала, смотрела в стену и обдумывала свой план. И складывался он все четче и яснее. Да, именно так она и поступит. Сбежит, как можно скорее…
Прости, дорогой супруг, мне тебя жаль, но себя – больше. А от кого размножиться, ты всегда найдешь.
Семейство Даверт.
Эрико Даверт ехал домой.
Мужчине было грустно, ничего не хотелось, да и на душе кошки скребли.
Домой…
Отец…
Сочетание этих двух слов ввергало в откровенную тоску. Эттан Даверт наводил на Эрико не просто ужас – это было нечто неописуемое. Эрико дико завидовал брату, который не просто понимал отца, а поддерживал и мог найти с ним общий язык. Сам же Эрико под хищным взглядом Эттана чувствовал себя просто ничтожеством. Слизняком, неясно зачем спустившимся с капустного листа. Слизняком, которого сейчас раздавят ногой с особым цинизмом и жестокостью.
Эрико завидовал и Лусии – единственная девочка в семье, к ней особое отношение. И даже Родригу.
Средний из братьев был человеком непрошибаемым, в силу природной туповатости. Он не был дураком, но некие тонкие струны души в нем попросту отсутствовали. Если на его глазах блестели слезы, значит, он ел лук. Или прищемил палец дверью. И точка.
Эрико мог восхищаться женской красотой – от Родригу можно было дождаться только 'Шикарные титьки!' или 'Какая задница!'. Нечто вдохновенное было ему недоступно, в потому хорошего воина из него не получилось. Тупо повторять за Луисом рисунок боя он мог, сымпровизировать – нет. Торговца?
