большой обломок корабля, которых после космического сражения имелось в избытке.

Включив двигатели перед самой атмосферой, он скользнул в неё, испытывая перегрузки и сдавленно ругаясь сквозь зубы. Воспоминания о падении на Кронар навалились с новой силой. Чувство безысходности, фатума и завершения отрезка пути мёртвой хваткой сдавили горло комитетчика. Карилису казалось, будто он прожил эти годы во сне. Он должен был погибнуть тогда, при падении, при пожаре, сгнить в психиатрической лечебнице… хотя, этого уже не должно было бы случиться. Оболочку Яна поставили на ноги, переодели, дали в руки оружие и отправили жить заново. Но он умер тогда, и теперь всего лишь доделывал то, что судьба по каким-то причинам не пожелала сделать в тот раз. Когда-то раздробленные и удалённые кости руки, заменённые на стальные протезы, снова заныли нестерпимой болью, словно ему предстояло вновь упасть огненным болидом на планету только для того, чтобы быть извлечённым по частям и кое-как собранным в медцентре Кронара.

Непосредственно перед средними слоями атмосферы на пульте загорелся сигнал опознавания. Защитные системы планеты опознали в катере Карилиса вражеское судно, готовясь открыть огонь на поражение при первой же удобной возможности. Пока он огненным шаром катился по небу Гефеи, стрелять в него было бесполезно, хотя, наверное, весьма увлекательно. Карилис набрал давний код мирных переговоров, который действовал ещё во времена его отца, и с удивлением понял, что искренне молится не то Пророку Аммаду, не то самому Единому. Тревожная рамка захвата цели на экранах на какое-то время перестала мигать, но после окрасилась из красного в темно-оранжевый, что говорило об отсрочке приговора. Сбивать его прямо сейчас никто не намеревался, но что будет после выхода из облачного горизонта, он не знал.

Карилис набрал ещё несколько команд, которые должны были передать на всех известных языках послание мирной миссии, сигнала о помощи и просьбу незамедлительной встречи с целями переговоров. Пальцы слушались плохо, в глазах плавала кровавая пелена, но скачкообразные заходы по слоям атмосферы вскоре закончились, и катер перешёл в плавное скольжение к посадочной зоне.

Когда он встал на опоры, немного завалившись на бок, Ян рывком дёрнул на себя рычаг аварийного открытия выхода. Люк с мягким шелестом отошёл в сторону, впуская внутрь катера влажный солёный воздух Гефеи. Карилис неожиданно подумал, что этот воздух вызывает в нем ностальгию. «Было же не только плохое, — вспомнив слова Карлы, подумал он, — было же и что-то еще». Припомнив Карлу, Ян скрипнул зубами. Он уже сто раз пожалел о том, что решился выразить свои чувства, заставив женщину думать о том, о чём ей вовсе думать было нельзя. Карилис оставил на неё своё судно — все, что у него ещё оставалось. И если теперь Карла задумается о чём-то, помимо работы, риск потерять последнее возрастёт неимоверно.

Сразу несколько золотых порталов вспыхнуло вокруг Яна, и он заслонился от пронзительного света руками, в которых сжимал потрёпанный лабораторный журнал. Чувство невесомости и лёгкости, на некоторое время вызвавшее у него тошноту и головокружение, заставило комитетчика выругаться и едва ли не оставить на камнях посадочной площадки предыдущий ужин.

Он шлёпнулся на каменный диск в окружение коралловых обелисков, сильно приложившись локтем и коленом о негостеприимную почву чужой планеты. Открыв глаза, Ян увидел собравшихся вокруг ксеноформов. Вернее, их слуг. Высокие и низкие фигуры в неизменных свободных одеяниях с капюшонами стояли вокруг, безразлично, как подумалось Яну, разглядывая прибывшего человека. Водная гладь за прозрачными стенами помещения была светло-голубой, что позволило Карилису сделать вывод о неглубоком залегании комнаты для переговоров. Впрочем, глубина мало что меняла. В сущности, Яну было всё равно, раздавит ли его двумя тоннами воды или всего лишь парой центнеров. В любом случае, он захлебнётся раньше, чем сумеет выплыть без дыхательного комплекта. Да и вряд ли собравшиеся чужаки просто позволят ему плавать на Гефее, как на курортах Конгломерата.

Карилис поднялся на ноги, упрямо сжимая журнал в руках. За стенами промелькнуло несколько тварей, замедляя ход и осторожно приближаясь к стенам комнаты под водой. Один из присутствующих человекообразных существ шагнул вперёд, стягивая с головы капюшон. Ян некоторое время неотрывно смотрел в лицо ксеноформа, пока в памяти не всплыло знакомое лицо. Это был тот же человек, являющийся переводчиком в тех, самых первых переговорах, куда Яна пригласило существо из каменного бассейна. Высокий мужчина кивнул, давая понять, что тоже узнал Карилиса.

— Человек Янис Трацис Карилис, — спокойно произнёс переговорщик, едва заметно склонив голову к левому плечу, — ты вернулся. Зачем? ты использовал коды доверия, данные твоему предку, нас заинтересовало это. Как и твоя решимость спуститься на нашу планету, человек Янис Трацис.

«Коды доверия? — в голове Карилиса взорвалась бомба из вопросов. — Мой отец тоже участвовал в заговоре? Митчел прав, и я делаю только хуже?»

— Я не вижу твоего хозяина, — ответил Ян, всматриваясь в прозрачные стены комнаты и пытаясь угадать, какое из плавающих там существ было тем самым, кто говорил с ним в бассейне. Переговорщик неожиданно грустно улыбнулся, покачав лысой головой.

— Ты так и не понял, человек Янис Трацис Карилис? — мягким тоном спросил переговорщик. — Те, кого вы называете ксеноформами, это не они, — он кивнул на стены позади себя, — это мы. А они — всего лишь дружественная раса, симбионты, помогающие нам в терраформации, занимающиеся благоустройством глубоководных поселений и решающие вопросы охраны.

Карилис сглотнул внезапно пересохшим горлом. Он вспомнил, как убивал слуг ксеноформов, называя их трусливыми тварями. Он вспомнил лицо чужака со змеиной кожей, вспомнил Алана, и с силой потряс головой, будто пытаясь избавиться от этих воспоминаний.

— Нет, невозможно, — прошептал он, — но как же другие, как же те, кто был в моей команде…

Переговорщик вновь печально покачал головой, всё с той же снисходительной улыбкой.

— У нас осталось крайне мало женских особей, человек Янис Трацис. И нам приходится заимствовать тела иных рас. Если мы не можем спасти