Один, два, три, четыре…

Он еще раз пересчитал всех по головам и похолодел от ужаса.

Гранта не было.

Господи.

Логан в гневе сжал кулаки. Кто должен сегодня стоять в карауле? Да он пожалеет, что на свет появился! Но, если уж быть честным перед собой, ему некого винить, кроме самого себя. Не надо было оставлять их одних!

Молясь о том, чтобы не произошло самого страшного, Логан пошел обыскивать замок. Грант ведь не мог далеко уйти, верно? Двери запирают на ночь… А что, если он с вечера не вернулся? Что, если он сейчас бродит по болотам, где один неверный шаг может стоить жизни?

И тут до его ушей донесся невнятный шум. Что это? Гул голосов?

Логан пошел на звук. Он дошел до конца коридора, заканчивающегося крутой, ведущей вниз лестницей. Голоса доносились из кухни. Логан, крадучись, стал спускаться. Теперь он уже различал голос Гранта. Слава богу. У него отлегло от сердца.

– Верещи громче, детка. Громче!

И следом раздался негромкий женский смех.

И вот он увидел их: Гранта и Мэдди. Они вдвоем сидели за столом, освещенным масляной лампой, и пили чай. Логан наблюдал эту идиллическую картину со смешанным чувством. С одной стороны, он был рад тому, что Грант жив и здоров, с другой стороны, только сейчас Логану пришло в голову, что в большей опасности, чем Грант, могла оказаться Мэдди.

– Добрый вечер.

Мэдди повернула к нему лицо.

– Логан, вы дома.

У капитана Маккензи голова пошла кругом от этих простых слов. Он и подумать не мог, что услышит эти слова из ее уст, а уж надеяться и подавно. И еще: Логан готов был поклясться, что Мэдди обрадовалась, увидев его. И, видит бог, она была хороша! На ней был стеганый домашний халат, надетый поверх ночной сорочки, и ей шла эта прическа: не слишком туго заплетенная коса, перекинутая через плечо, и… Что это? Что за лента в ее косе? Нет, это не лента, это узкая полоска, отрезанная от подаренного им тартана.

Под напором захлестнувших его эмоций Логан еле устоял на ногах. И как ему быть? Заключить ее в объятия и признаться, что каждую минуту разлуки тосковал по ней? Сказать ей, как он ревнует ее к Гранту, чьи тупые шутки вызывали у нее смех, тогда как ему, Логану, так и не удалось ни разу ее рассмешить.

Ну конечно, он не бросится ее обнимать. И говорить он ей ничего подобного не станет. Потому что, если тебе вдруг запросто, без каких бы то ни было условий, предлагают то, чего ты был лишен всю жизнь, о чем ты поклялся даже не мечтать никогда, первой реакцией будет недоверие. И злость.

Глупая, ничем не оправданная, ничем не обусловленная злость.

– Что здесь происходит? – грозно прорычал Логан.

– Мы просто разговариваем. Вы проголодались? Я могу предложить вам…

– Нет.

– Она нарисовала моих малышей, – с гордым видом Грант протянул Логану лист бумаги.

– Вот, посмотри. Такими они были в тот день, когда я с ними попрощался. Теперь-то они, наверное, уже подросли.

Логан взял из рук Гранта рисунок. Даже без очков он мог судить о таланте той, что сделала этот набросок. Два светловолосых ребенка – мальчик и девочка – стоят, взявшись за руки, под цветущей рябиной.

– Так я хотел спросить, мы можем завтра отправиться в Росшир? – спросил у командира Грант. – Мне так хочется на них посмотреть.

– Да, сердце мое. Завтра. А сейчас пора спать. Поднимайся наверх, там увидишь остальных. Они все уже спят.

Грант послушно отправился спать, но, проходя мимо Логана, он по-дружески толкнул его локтем в бок.

– Ты знаешь, что ты на ней женат? – спросил он у Логана, кивнув на Мэдди.

Логан бросил на Мэдди неприязненный взгляд.

– Да, знаю.

Великан наклонился и потрепал Логана по волосам.

– Счастливчик.

Когда Грант ушел, Мэдди ополоснула чашки и убрала в буфет. Затем она вытерла стол и повесила сушиться кухонное полотенце. И все, не проронив ни слова.

Она старалась даже не смотреть в его сторону.

Ну ладно. Как пожелает. Он подождет. У него вся ночь впереди.

Когда Мэдди, наконец, повернулась к нему лицом, Логан, подняв рисунок с детьми под рябиной, раздражено спросил: