Придут небритые мужчиныНа этот меченый простор,Чтоб стали резкими морщиныНа потемневших лицах гор.Он у ветров тайги училсяДеревьям косы заплетать,Он мясом с птицами делилсяИ ястребов учил летать.Он у ручьев в грозу с дорогиБольшие камни убирал,Чтоб не сломать о камни ногиРучьям, бегущим возле скал.Он добирался до истоков,Где открывает ключ реку,Чтобы она лилась потокомИ к морю вынесла строку.Земля поставлена на картуИ перестала быть землей,Она лежит на школьной партеНе узнаваемая мной.
Кусты у каменной стеныКрошат листву передо мною,И камни дна раскаленыИ пышут банным душным зноем.Стоят сожженные цветыПод раскаленным небосводомИ ждут, чтоб наклонился тыИ вырвал их и бросил в воду.Или унес к себе домойОт этой жаркой, твердой тверди,Чтоб их не мучил больше зной,Хоть за минуту перед смертью.Чтоб там, в стакан вместясь с трудом,Зашевелили лепесткамиИ робко в комнате потомТебя глазами бы искали.И этот благодарный взглядТебе бы был всего дороже,Всех славословий и наградИ жизни всей дороже тоже.
Когда-то самый лучшийРоссийский богомаз,Что попадать наученНе в бровь, а прямо в глаз,Знакомых сельских модниц,Ведя на небеса,Одел под богородиц —Иконы написал.Конечно, он язычникБез всяких выкрутас,И явно неприличенЕго иконостас.Но клобуки и митрыЗнакомых мужиковСошли с такой палитры,
