— Тина, а штопор где?

Девушка не ответила. В поисках штопора он добрался до сверкающей стеклом и металлом кухни. Одна эта кухня была больше его съемной квартиры, не говоря уж об абсолютном превосходстве в роскоши… Отыскав штопор и открыв бутылку, он отнес ее в спальню. Затем вспомнил — и вернулся на кухню: снял с держателей сверкающие чистотой бокалы, снова направился в спальню.

И замер.

Перед ним в коротком шелковом халатике стояла Тина. Но взгляд сейчас приковала не ее восхитительная фигурка, а автомат М-4 штатовского производства в одной руке. В другой она держала бутылку, обильно прихлебывая из горлышка. Вино стекало с уголков ее губ и текло по прекрасной шее, плечам, струилось между аккуратных маленьких грудей…

Как кровь.

Он сглотнул.

— Тина, ты чего?

— Поиграем? — весело сказала Тина и по-киношному повела стволом.

— Какие игры? Откуда у тебя настоящая пушка?!

— Ты чего, Видов, перегрелся? — Тина пьяно расхохоталась, как ведьмочка из старого фильма. Пьянела она мгновенно. — Откуда у меня настоящая пушка? Это же игра! Включай нейрофон! Я загрузила режим «один на один». Посмотрим, кто из нас круче!

Она поставила бутылку на столик и эффектно передернула затвор своей М-4. Только теперь Прохор заметил, что модификация легендарной М-16 в ее руках тонко разукрашена узорами «под хохлому». Странные вкусы у гламурных цыпочек.

Однако сейчас важно вовсе не это.

— Включай нейрофон! — уже с легкой угрозой повторила Тина. — А то я обижусь и перейду в режим «охота».

— Я не могу… — Его голос предательски дал «осечку», что вызвало новый приступ смеха у Тины. — Черт… Не могу его включить, мать его так!..

— Врешь!

Тина вдавила спусковой крючок — и огромное, в полный рост зеркало напротив кровати лопнуло, разлетевшись сотнями осколками. Прохор едва успел отскочить, чтобы голое тело не посекло осколками. Зазвенели, падая на пол, гильзы, в воздухе резко запахло порохом. Тина лишь хохотала и продолжала палить, снося с полок любимые статуэтки, кроша дорогую отделку стен.

Прохор припал к полу, ощущая кожей болезненные уколы мелких осколков штукатурки. До него вдруг дошло: Тина попала в ту же самую ловушку, что и он сам до этого! Она стреляла в него из настоящего оружия, думая, что находится в нейрофонной игре!

Как все это складывалось в голове у девушки, один Бог знает, если он сам — не созданная нейрофоном иллюзия. К тому же девушка была пьяна, а с пьяной Тины спрос вообще невелик.

Слыша, как Тина меняет магазин, он бросился к входной двери.

— Стой! — заплетающимся голосом крикнула вслед Тина. — Я тебя все равно подстрелю!

Если бы кто раньше сказал ему, что он будет спасаться бегством от желающей его застрелить женщины, — он не поверил бы. И уж тем более бы не поверил, что станет удирать от нее голым. Однако шутки шутками, но сейчас было не до смеха. И он ввалился в лифт, едва успев нажать кнопку первого этажа. Вовремя, пули загрохотали по закрывавшимся дверцам, едва заглушая пьяный смех этой разбушевавшейся дикой кошки.

Еще он успел подумать, что сгори сейчас под его пальцем контакт, как тогда, на дверном звонке, — и он был бы уже покойником. Значит, не все «горит» в его руках, и можно не накручивать себе в голове, еще больше нагоняя страха…

Поднявшись, он отряхнулся, что было нелепо, пыль была на нем хоть какой-то «одеждой». Поглядел на себя в широкое зеркало на стенке кабины.

Расхохотался. Вот ты и попал, брат, в «Вечерние новости»! Сейчас он абсолютно голый выйдет в фойе, и не надо даже доставать «мобильник» — нейрофоны мгновенно отправят видео в высоком разрешении прямиком на страницы в соцсетях, а следом — на новостные сайты. В лучшем случае, в рубрику «Курьезы», в худшем — в сообщение про еще одного извращенца, терроризирующего ночную столицу.

Плевать. Главное — сохранять невозмутимость.

Мягко пропел звуковой сигнал, женский голос сообщил о прибытии на первый этаж. Прохор выпрямился, прикрыв ладонями причинное место.

Лучше бы он сразу уехал на какой-нибудь минусовой этаж. Когда двери лифта открылись, Прохор оказался лицом к лицу с вытаращившимся на него консьержем. Более того — этот тип, глядя на него, облизнулся. Рефлекторно, конечно, но от этого ничуть не легче.

Но, надо отдать ему должное, консьерж повел себя вполне достойно.

— Выгнала? — спокойно спросил он.

— Ага. Да. Убить хочет.

— Бывает, — консьерж сочувственно покивал.

Обернулся — в фойе, на счастье, больше никого не было.