Он вдруг понял, что не так. Шаги за дверью. Они незнакомые — медленные, шаркающие. Отец так никогда не ходит. Ком в горле и приступ страха обрушились на него со щелчком дверного замка. Дверь открылась.

За дверью стояла незнакомая пожилая женщина.

— Вы кто? — глухо спросил он.

— А вы кто? — эхом отозвалась женщина.

— Я… — он запнулся. — Это же пятьдесят шестая квартира?

— Да.

— Иван Сергеевич Видов здесь живет…

— Нет. Здесь я живу.

— Что вы несете?!

— Погодите… Иван Сергеевич? — женщина нахмурилась, с недоверием поглядела на Прохора. — Он же… Он же умер.

— Что?!

Прохор ощутил, что задыхается. Но это был не последний удар, нанесенный ему незнакомой женщиной.

— Да, умер. Еще год назад… — она близоруко всмотрелась в лицо Прохора. Всплеснула руками. — Батюшки… Ведь вы его сын? Прохор?

Прохор молча кивнул. Ему казалось, он сам умер. А после восстал из могилы и вернулся в давно покинутый дом. Он медленно сполз вдоль стены на пол.

— Может, воды? — обеспокоенно спросила женщина.

Прохор не слышал ее.

— Я ничего не понимаю… — прошептал он. Схватился за голову. — Я же был у него здесь… Неделю назад!

— Не может быть, молодой человек. Вы здесь никак не могли быть. Я всегда дома. А если ухожу — дочка тут за меня. Сейчас я ее спрошу… — Женщина отвернулась, крикнула в глубину квартиры: — Света! К Ивану Сергеевичу, покойному, никто без меня не приходил?

— К кому? — приглушенно донеслось из квартиры. — Нет, не приходили.

— Стойте! — Прохор умоляюще, снизу вверх поглядел на женщину. — Но как это случилось?

— Ой, это же давно было, мы тогда еще сюда не вселились. Сердечный приступ, кажется. Вроде бы и вам звонили, телеграмму давали. Но вы же в воинской части, на задании вроде. Так и не связались с вами тогда.

Год назад… Да, тогда он был вне пределов досягаемости — как на другой планете. И, как с другой планеты, с задания вернулись не все. Уже по возвращении началось расследование. И, как обычно, по итогам во всем обвинили «стрелочника». Его вышвырнули со службы с «волчьим билетом». Наверное, он бы тогда спился или того хуже — если бы не поддержка отца…

Но, выходит, не было никакой отцовской поддержки? Не было отца? Ничего не было?!

Значит, все эти бесконечные встречи, чаепития и застолья с любимой отцовской закуской под ледяную водочку, бардовские песни под гитару, фотоальбомы, анекдоты, армейские байки, простые, но дельные отцовские советы, все эти пьяные разговоры по душам — все это плод его больного воображения?!

Выходит… Он просто сошел с ума.

— Эй, с вами все в порядке?

Это уже где-то за спиной. Он и сам не понял, как спустился по лестнице, вышел во двор. Вдохнул свежего воздуха полной грудью, поглядел на свои руки. Пальцы мелко дрожали.

Может, это Бука виноват? Что он сделал с его головой? Что это были за разряды такие? Как будто током… А может, вместе с нейрофоном этот монстр сжег ему какие-то участки мозга? И все в голове перепуталось?

Ответа не было. Идти тоже было некуда.

Разве что в психушку. Там ему быстро выделят отдельную палату. Уколы, процедуры там. Время от времени ногами по почкам от громил- санитаров…

Нет, лучше уж сразу в петлю… Или…

К Тине.

Если только она тоже — не плод его фантазий.