К обеду, когда я только собираюсь сесть обедать, приезжает потенциальный покупатель – невысокий паренек в обтягивающей футболке на размер меньше, чем нужно, и коротких шортах, немного дерганый и взволнованный.
Минут десять он просматривает характеристики, прогоняет какой-то тест производительности, а потом начинает отсчитывать деньги, не торгуясь. Что, так сразу?
– Погоди, – делаю попытку соблюсти приличия, – я его давно не чистил, там все в пыли…
– Фигня, я сам, – перебивает он. Ему так не терпится забрать и начать эксплуатацию техники, что он даже не заикается.
– Форматну, не против?
Он обреченно вздыхает:
– Да я с работы отпросился…
– Давай хотя бы быстрое? Дату зачищу и верну систему в исходное?
Он кивает и нервно меряет комнату шагами, нетерпеливо поглядывая на прогресс-бар форматирования и с опаской – на настороженного пса. Какой беспокойный товарищ…
Я изучаю его профиль (Максим Травкин, 24 года, 3-й уровень социальной значимости, замечен в противоправных действиях), а потом, ради интереса, нахожу его профиль в социальной сети. Полистав его ленту, вижу, что комп почти зачищен, беру деньги и пересчитываю. Купюра за купюрой идентифицируются системой:
Но к середине пачки описание купюры меняется:
Не понял?! Фальшивка? Щупаю, смотрю на просвет – вроде все в порядке, водяные знаки есть. Кручу банкноту в руке, щупаю бумагу – да, что-то с ней не то. Ладно, отложим пока в сторонку.
– Надо же, как настоящая! – замечаю, что Травкин запаниковал. – Ричи, охраняй!
– Слышь… Ты это… – он снова заикается.
– Что «это»?
– Я пойду, наверное, а то мне уже с работы звонят, – говорит он, зачем-то показывая мне свой телефон оборотной стороной, и делает шаг к деньгам.
– Да все уже почти, смотри – 97 % осталось.
– Я реально тороплюсь! – вскрикивает он. – Я пойду?
– Стой, жди! – вкладываю в голос все двенадцать очков харизмы, а был бы в «дерби», вложил бы на единицу больше.
– А можешь собаку пока убрать? Боюсь я ее…
По голосу чувствую, не врет, боится. Мне же лучше.
– Да он не тронет, не бойся. Просто не делай резких движений.
Оставив Травкина с Ричи, я иду к входной двери и запираю ее. Затем возвращаюсь и внимательно осматриваю оставшиеся купюры. Нахожу еще три такие же – листы бумаги с рисунком.
– Короче, Макс! Сейчас мы поступим так…
Вижу его расширившиеся глаза – он не представлялся.
Я продолжаю говорить ровным тоном, собрав в кулак все те два яйца, что имею от природы, чего бы там Яна ни говорила.
– Здесь четыре банкноты липовые – двадцать косарей, на которые ты хотел меня кинуть, хотя я и так продаю комп тысяч на тридцать дешевле, чем он стоит. Это понятно?
– Да я не знал… – оправдывается Травкин.
– Уверен, что знал. Короче, я вызываю полицию…
– Не надо!
Вот теперь я окончательно убеждаюсь, что он знал, что купюры фальшивые, – честный человек мог удивиться, расстроиться, но вряд ли бы испугался полиции. Я, конечно, и по его статусу в профиле знал, что он – мошенник, но мало ли, и таким ребятам могут быть нужны хорошие игровые компьютеры.
– …Или ты все-таки купишь комп за ту цену, на которую мы договаривались…
– Согласен!
– Погоди! Это не все… – Я набираюсь духа и, стараясь не мельчить, размеренно выдаю: – Еще ты компенсируешь мне мои моральные страдания от того,
