парней выкладывались на тренажерах. А Уэсли… он вдруг оказался рядом. Только что его не было и вот он уже здесь, молча шагает вместе со мной. Я стала считать пройденные в тишине шаги. На одиннадцатом Уэсли, видимо, решил, что пора прервать молчание.

– Ты знала, – заговорил он, поразительно похоже подражая интонации Кэша, – что ястреб, изображенный на гербе Гайд Скул, известен тем, что совершает невероятные кульбиты, привлекая внимание будущей супруги?

Я не смогла сдержать смех.

– О чем думаешь, Мак? – спросил он уже своим голосом.

– О преступлениях, – ответила я рассеянно.

– Да уж, банальности – не твой стиль. А можно конкретнее?

Я покачала головой.

– Бишоп! Айерс! – крикнул тренер, стоящий рядом с рингом. – Покажите этим идиотам, как надо бороться.

Уэсли улыбнулся и легонько подтолкнул меня плечом. Сквозь тонкую ткань футболки я ощутила на миг вибрацию его ударников. Мы подошли к рингу и стали надевать защитную экипировку.

– У тебя и правда есть «Феррари»? – спросила я, натягивая перчатки.

Он прожег меня взглядом.

– К вашему сведению, мисс Бишоп, – сказал он, надевая шлем, – у меня вообще нет машины.

Мы вышли на середину ринга.

– Я потрясена, – бросила я, но тут раздался свисток. Уэс сделал выпад, я увернулась и поймала его запястье.

– Расходуешь силы понапрасну, – заметил он. Я повернулась и перекинула его через плечо. Он не сопротивлялся – сделал сальто и, приземлившись на ноги, снова атаковал. Я отклонилась назад. Минуту-другую мы кружили по рингу.

– Так ты живешь в двух шагах от школы? – спросила я, делая выпад. Он парировал удар и, обхватив меня за плечи, развернул к себе.

– Я хожу Коридорами, – ответил он мне на ухо. – Это самый быстрый способ передвижения, помнишь? – Я собиралась снова перекинуть его, но он успел меня оттолкнуть. Я развернулась и ударила его в живот, в здоровый бок.

– Ты можешь ходить Коридорами, только если Гайд Скул находится на твоей территории, – заметила я, блокируя два удара подряд.

– Так и есть, – подтвердил он, стараясь сосредоточиться на поединке.

Я улыбнулась про себя. Значит, Уэсли живет где-то поблизости. А рядом с кампусом расположены только роскошные особняки. Я попыталась представить, как он устраивает вечеринку на просторной каменной террасе, какие окружали здесь многие дома: вокруг гостей порхают вышколенные официанты с подносами, предлагая шампанское. Я так увлеклась воображаемой картинкой, что утратила бдительность. Уэсли сделал ложный выпад и сбил меня с ног. Я рухнула как подкошенная. Раздался свисток, Уэсли протянул мне руку, чтобы помочь подняться, и на этот раз я приняла ее.

– Вот как это делается, – наставительно сказал тренер, сгоняя нас с ринга. – Еще бы поменьше болтали, вообще было бы отлично.

Я сняла шлем и бросила на стеллаж со снаряжением. Волосы Уэсли блестели от пота, но я все еще представляла, как ему прислуживает дворецкий. А сам он, например, неспешно курит трубку. Или катается с Грэмами на их семейной яхте.

– Чему ты улыбаешься? – спросил он.

– Как твое настоящее имя? – вырвался у меня вопрос, явно заставший Уэсли врасплох. На миг он побледнел, и на его лице промелькнуло незнакомое беззащитное выражение. Но в следующую секунду ему почти удалось вернуть себе обычный непринужденный вид.

– Ты же знаешь мое имя, – ответил он напряженно.

– Кэш сказал, что Уэсли – твое второе имя, а не первое.

– Гляжу, вы с Кэшем прямо не разлей вода, – хмыкнул он. В его голосе определенно звучала натянутость. Уэсли – искусный лжец, и ему ничего не стоило скрыть свое смущение. Поэтому то, что он позволил мне увидеть себя таким, пусть даже на мгновение, наводит на мысль, что он этого хотел. Он направился в другой конец зала, я кинулась следом за ним.

– И кстати, – сказал он, не оглядываясь, – оно настоящее.

– Что?

– Мое имя. Не первое, но это не значит, что оно не настоящее.

– Ладно, – согласилась я, стараясь не отставать. – Оно настоящее. Я просто хотела знать твое полное имя.

– Зачем?

– Иногда мне кажется, что я многого о тебе не знаю, – призналась я. Я потянула его за рукав, чтобы он наконец остановился. Его глаза с карими, зелеными и золотистыми крапинками блестели. – Другие девушки пусть себе думают, что твоя таинственность – это мило, но я-то вижу: ты показываешь другим то одну, то другую свою сторону, но какой ты на самом деле, никто не знает. Ты держишь это в секрете. И я думала… – Я осеклась. Мне хотелось сказать, что со мной он мог бы быть откровенным, но слова застряли в горле. Уэсли прищурился.

– Кто бы говорил о секретах, Маккензи Бишоп, – сказал он. Хотя тон его был шутливым. Он повернулся ко мне и к моему удивлению положил руки мне на