выглядел элегантно в черной форме с золотыми нашивками. Я рассматривала его, пока он меня не видел, и не могла отвести взгляд. Лишь серебряное кольцо и очертания ключа под рубашкой остались от того парня, с которым я познакомилась этим летом. Теперь он будто надел маску. Но выглядел он в ней так естественно, что я даже засомневалась: может, мой Уэсли, тот, что ходил с подведенными глазами, волосами торчком и озорной улыбкой, всего лишь притворялся? От этой мысли внутри у меня все скрутило. А затем он поднял глаза от книги и заметил меня. В его взгляде что-то промелькнуло, и вдруг я увидела одновременно и студента богатой частной школы и того бесшабашного парня, чей шум звучит как рок-музыка и идеально ему подходит. Выходит, мой Уэс еще здесь. Но глядя, как он спрыгнул с выступа и остановился, поджидая меня, я невольно подумала: сколько же еще лиц у Уэсли Айерса?

– Я надеялся, что ты пойдешь этим путем. – Он отложил книгу и закинул сумку на плечо.

– Другого я и не знаю.

– Пойдем, – он кивнул в сторону дорожки. – Я покажу тебе.

Мы направились к столовой и дошли до развилки. Справа виднелось большое здание, вокруг которого толпился народ, но Уэс повернул налево. В животе у меня урчало на все лады, но я послушно поплелась за Уэсом по узкой тропинке. Я не могла отвести от него взгляд, ища в нем знакомые и новые черты.

– Ну давай, – он смотрел вперед. – Выкладывай.

– Тебя не узнать, – сказала я.

Он пожал плечами.

– В Гайд Скул свой дресс-код. Здесь, увы, не одобряют эксцентричность, а жаль, ведь я, как мы оба знаем, без ума от всего яркого и неординарного. – Он посмотрел на меня так же пристально, как и я на него. – Ты выглядишь усталой, Мак. Ты спишь?

Я пожала плечами. Мне не хотелось об этом говорить. Как-то раз я обмолвилась о своих ночных кошмарах, но поскольку они не прекратились, решила больше о них не говорить. Мне совершенно не хотелось, чтобы родители беспокоились обо мне и опекали с удвоенной силой. Еще меньше хотелось, чтобы человек, который знает правду, испытывал ко мне жалость. Может, и Уэса терзали бы дурные сны, если бы он помнил тот день, но все, что у него осталось – лишь двадцатичетырехчасовой пробел в памяти, шрам от ножа Оуэна да мой рассказ. Иногда я завидую ему, но тут же вспоминаю, что это был мой выбор. Я сама предпочла помнить о том, что произошло.

– Могу я что-нибудь сделать, чтобы…

– Давно ты вернулся? – оборвала его я. – Или ты вообще не уезжал?

Он нахмурился.

– Я вернулся ночью. Не успел даже вещи разобрать, не говоря уж о том, чтобы навестить Джилл. Ты присматривала за этой проказницей, пока меня не было?

Он явно пытался сменить тему, но я пропустила его вопрос мимо ушей.

– Почему ты не сказал, что тоже здесь учишься?

Сунув руки в карманы, он пожал плечами.

– Как-то само собой получилось. Я не ожидал, что наши пути пересекутся еще и здесь, поэтому и промолчал сначала.

– Да, я понимаю, Уэс… – Архив учит нас делить жизнь на части и никогда их не смешивать, хранить все в секрете. – Но потом, позже? – спросила я шепотом. – Все из-за того, что случилось в саду?

– Нет, – ответил он твердо. – Это тут ни при чем.

– Тогда почему? – вскинулась я. – Последние несколько недель ты читал мне книги, которые сам прочел в прошлом году. Ты видел, как я нервничала по поводу перевода в эту школу и ни слова мне не сказал.

Он усмехнулся.

– Ты бы поверила, если бы я сказал, что просто хотел удивить тебя?

Я смерила его тяжелым долгим взглядом.

– Если так, то тебе это удалось. Хотя мне трудно поверить, что ты лгал мне столько времени лишь затем, чтобы увидеть выражение моего лица.

– Я не лгал, – возразил он резко. – Ты никогда не спрашивала, где я учусь.

Его слова меня будто ударили. Я и в самом деле об этом не спрашивала, он прав. По виду Уэсли всегда казалось, что он не очень-то расположен рассказывать о себе. Не то чтобы мне не хотелось стать частью его жизни, просто я привыкла, что он – часть моей жизни.

– Я решил, – продолжил Уэс, – что если ты спросишь, я скажу правду. Но ты не спрашивала. У тебя сложилось свое представление обо мне, а я не стал его разрушать.

– Почему?

Он провел рукой по волосам. Так непривычно было видеть, как его черные, не уложенные гелем волосы струились сквозь пальцы. Мне вдруг захотелось самой почувствовать их мягкость, но я сдержала порыв.

– Не знаю, – ответил он. – Может, боялся, что если ты узнаешь, где я учусь, то станешь по-другому ко мне относиться.