И в этот момент меня охватил страх. Он преследовал меня всю ночь, но настиг именно сейчас. Мне стало страшно, что ничего не выйдет. Что Оуэн не успеет вовремя, а может, я и вовсе просчиталась и он не придет меня спасать. Что я стала для него одноразовым инструментом. Что он нереален и всегда был просто моим ночным кошмаром и ко всему, что случилось, причастна только я, одна я. Что я сошла с ума и скоро лишусь жизни. От страха я закрыла глаза, хотя и так сидела в полной темноте.

Болезненное покалывание от ключа, зажатого в руке, разошлось по всему телу. Я изо всех сил пыталась вращать рукой, массируя ее о металлический подлокотник. А затем за спиной открылась дверь и в комнату на миг ворвался шум Архива – торопливые шаги и приглушенные крики, но голоса Уэсли больше не было слышно. Я уловила звуки борьбы, короткой и молчаливой, в завершении которой раздался тошнотворный хруст. Я пыталась выпутаться из ремней, удерживавших меня на стуле, но тут кто-то положил руку на мое плечо, и сквозь кожу проникла уже знакомая тишина.

– Оуэн? – выдохнула я.

– Сиди тихо, – велел он, и меня охватило облегчение. Он сдернул с меня капюшон. Помещение, в котором я сидела, оказалось абсолютно белым (почти таким же ослепительным, как комната Возврата, только здесь все же имелись стены, пол, потолок) и пустым. Кроме единственного стула тут ничего не было. Да еще в углу лежал стражник с вывернутой под неестественным углом головой. Перед глазами вспыхнул образ Эрика, но я взяла себя в руки, следя за тем, как Оуэн освободил одно мое запястье, а потом, опустившись на колено, отвязал ноги. Вторую руку освободила я сама. Он обошел стул и снял ремень, застегнутый у меня на поясе. Затем снова встал передо мной.

– Ну и шоу ты устроила, – сказал он, подавая мне руку.

Я взяла его руку, чувствуя, как бешено колотится сердце.

– Знаю, – кивнула я, когда он помог мне подняться на ноги. – Знаешь, ты был прав, – добавила я, нащупав пальцами золотой ключ.

– Насчет чего? – нахмурился он.

Я встретила его взгляд.

– Я должна это сделать.

Я видела, как расширились синие глаза Оуэна, когда он прочел правду. Но прочел он ее слишком поздно. Пока он не успел отпрянуть, я вставила блестящий ключ ему в грудь и повернула. В его лице погас свет, колени подкосились. Я поймала его, и мы оба опустились на пол.

Я услышала быстрые шаги – по коридору мчались люди. Я положила тело Оуэна на пол, чувствуя странную печаль. Он сдержал свое слово. Во всяком случае, он хоть во что-то верил, пусть и заблуждался. Я же не знала, во что мне теперь верить. Наверняка я знала лишь одно – я все еще жива. И вся эта история почти закончилось. Почти.

Сбежать из этой комнаты у меня, похоже, не получится.

Холодные мраморные полы. Стены, уставленные книгами. Посреди комнаты – длинный стол. Именно тут меня посвящали в Хранители. Сюда же вызвали нас с Уэсом, когда сбежала История, вырвавшись в Коронадо. А сейчас здесь будет решаться моя судьба.

Когда Роланд, Агата и Директор Хейл вбежали в комнату для форматирования и обнаружили меня, стоящую на коленях над телом Оуэна, и стражника, лежавшего в углу, я сказала только одно: «Мне нужен суд».

И вот я здесь. Рядом со мной стоял второй стражник, но он хотя бы не держал меня. За столом сидели Роланд, Агата и Директор Хейл. Ключ Роланда с обрывком цепочки лежал перед ними на столешнице.

Я согнула руку. После этого ключа я все еще не чувствовала пальцев. Директор Хейл предложил мне стул, однако я лучше упаду на пол, но больше здесь сегодня не присяду. Я встретилась взглядом с Роландом. Несколько минут назад, когда мы шли сюда, он замедлил шаг и подал мне руку, делая вид, что успокаивает меня.

– А сейчас ты жалеешь? – спросила я еле слышно. – Что проголосовал за меня?

Печальная улыбка тронула его губы.

– Нет, – прошептал он. – С тобой здесь гораздо интереснее.

– Спасибо, – сказала я тихо, когда он отвернулся. – За то, что поверил мне.

– Ты не оставила мне выбора. К тому же мне хочется вернуть свой блокнот.

Сидя за столом, Роланд смотрел на меня, и в его серых глазах сквозило напряжение. Хейл поднялся и подошел ко мне, подняв руки.

– Можно? – спросил он.

Я кивнула, приготовившись к боли, помня, какой пыткой стало вторжение Агаты в мой разум. Однако когда Хейл прижал руки к моим вискам, я не почувствовала ничего, кроме прохладной давящей тишины. Я закрыла глаза. В уме быстро мелькали образы: Оуэн, двери в никуда, фестиваль, огонь, Эрик. Затем Хейл опустил руки, но выражение его лица оставалось непроницаемым.

– Объясните мне, что я только что увидел, – попросил он, сев на место.

Я стояла перед ними и рассказывала: откуда взялись разрывы во Внешнем мире, как Оуэн, наконец, сумел выбраться, как я расставила ловушку.

– Вам следовало сразу доложить обо всем Архиву, – сказал Хейл.