– Ну а если бы было возможно? Если бы ты мог?

– Нет, – я даже удивилась твердости в его голосе. – А ты?

Я не ответила.

– Маккензи? – повторил он.

– Маккензи, мы на месте.

Я моргнула и увидела, что машина остановилась на парковке Гайд Скул. Уэс повернулся и посмотрел на меня.

– Ты в порядке? – спросил он. Я заставила себя кивнуть и улыбнуться, чтобы его успокоить. Затем выбралась из машины и, повернувшись к Уэсу спиной, сняла кольцо и повесила на цепочку на шее. Мне не хотелось лишаться того, что обеспечивало относительную тишину, но я не могла позволить себе проглядеть Оуэна.

– Уэсли Айерс! – воскликнула Сафия, стоявшая рядом с главными воротами. – Ты выглядишь забавно.

Все четверо уже пришли и поджидали нас. Саф и Кэш вплели в густые темные волосы золотые ленточки, Эмбер щеголяла голубыми лентами и нарисованными на щеках бабочками. Гевин надел зеленые очки в толстой оправе, занимавшие пол-лица.

Уэс провел рукой по черным шипам волос.

– Забавно? Я бы сказал – опасно.

Кэш изогнул бровь.

– Еще как опасно! Можешь, например, проткнуть низко летящую птицу.

– Милые рожки, Маккензи, – заметила Эмбер.

– Я думала, у тебя свидание, Сафия, – вспомнила я.

– Да, плевать, я слиняла.

– Она захотела остаться с нами, – пояснила Эмбер. – Только она слишком гордая, чтобы в этом признаться.

– Это моя машина? – спросил Кэш.

Здания на территории кампуса уже окутали сумерки, но свет огней фестиваля отражался от низко нависших облаков. Воздух наполнял гул игравшей вдалеке музыки, правда, до нас доносились лишь басы и низкие частоты. Мы направились к главным воротам. Арку из кованных железных прутьев венчала буква «Г» – оставь надежду всяк сюда входящий. Затем мы пошли по дорожке, обсаженной деревьями, к главному зданию. С каждым шагом свет становился ярче, а шум громче. В самом центре кампуса, сверкавшего огнями, во всем великолепии развернулся Осенний фестиваль. От каждого здания тянулись широкие полотна – серебряные, черные, зеленые и золотые флаги, образуя разноцветный навес над лужайкой. На деревьях висели фонари. Горели огни вдоль дорожек. На лужайке, по краям которой стояли палатки, прямо на траве сидели студенты. Музыка, казалось, лилась отовсюду. Ее всеохватывающее, громкое звучание сильно отличалось от музыки Уэсли, которая наполняла меня, когда мы касались друг друга. На скамье расположилась группа девушек в ярких цветных леггинсах, они ели и весело смеялись. Многие вовсю танцевали. Их прически растрепались, глаза блестели. Кругом царила суматоха, отовсюду доносились голоса, даже воздух, казалось, был насыщен самой жизнью.

В толпе тут и там мелькали преподаватели. Они останавливались перекинуться словечком друг с другом, но никто из них не стал экспериментировать с макияжем или прическами. В темной одежде они маячили словно тени. Лоуэлл и Даллас беседовали возле палаток. Миссис Хилл и миссис Уэллсон сидели на скамье на краю импровизированной танцплощадки. Там же, прислонившись к стойке с напитками, стоял Эрик. Увидев его, я напряглась. С мрачным видом он оглядывал толпу. Стоило догадаться, что и он тут будет. Но вот вопрос: он все еще действует по просьбе Роланда? На другом краю поляны я заметила Сако. Она сидела на скамье и, прищурившись, наблюдала за мной. Уж она-то точно явилась сюда по поручению Агаты. Я осмотрела толпу и нашла еще одного наблюдателя – темнокожего мужчину, которого прежде никогда не видела. В нем чувствовалась та же холодная грация, что у Сако. Все остальные выглядели вполне сетественно. Впрочем, если уж честно, то и Отряд ничем особенно не выделялся.

А вот Оуэна нигде не было видно. Во всяком случае, пока. У меня и сомнений не возникало, что даже в таком столпотворении, где каждый щеголял причудливыми прическами и макияжем, я сразу же замечу его.

«Вечер начнется в семь. Шоу – в восемь».

Что он планирует? Холодная дрожь страха прокатилась вдоль позвоночника. Что, если риск слишком велик? Что, если я совершаю ужасную ошибку?

Эмбер и Гевин, взявшись за руки, направились к ближайшему ларьку с закусками, а Сафия схватила Уэсли за рукав и потребовала пригласить ее на танец.

– Это традиция, – настаивала она. – Ты всегда со мной танцуешь.

Уэсли замешкался, явно не желая покидать меня. И если честно, я тоже не хотела, чтобы он уходил. Меня вдруг пронзила пугающая мысль: что, если он уйдет, и мне больше не представится возможность… сделать что? Попрощаться? Но я и не стала бы говорить ему «прощай».

– Идите уже, – вмешался Кэш, – мы с Мак прекрасно без вас обойдемся.

Сафия увлекла Уэсли за собой в самую гущу танцующих. Кэш протянул руку.