удача! – торжественно провозгласила она и пометила у себя в списке очередность.

В целом, кроме собственного номера, меня интересовало, когда выступает Мелиса – она шла предпоследней. Каринаре предстояло позориться последней. Ну, и в свете слопанного леденца, интересно было посмотреть выступление Каро. Эта шла следом за мной. Милинария выступала первой, а Дианале – шестой. Остальные участницы меня не особенно интересовали. Я даже их имена запомнить не могла.

Мы веселой разноцветной кучкой сгрудились за портьерами, ведущими в главный концертный зал. У меня перехватило дыхание, когда я оценила масштаб концерта – зал был огромным, и на выступлении присутствовала вся королевская семья, безусловно, за исключением принца Георга и его жены.

Ленара усадили чуть впереди, видимо, чтобы принцу было лучше видно невест, а невесты сразу понимали – потенциальный жених следит за ними, и ему не наплевать. Чуть дальше расположилась королевская чета, а также принц Колвин, за локоть которого цепко держалась блистательная герцогиня Кроненбергская. Я ожидала чего-то подобного, но сердце все равно сжала боль. На лице Колвина застыла маска – невозможно было понять, о чем он думает, а вот Эстер светилась от счастья и не планировала скрывать свое торжество. Видимо, они пришли к какому-то консенсусу. Георг мертв, а значит, свадьба не за горами. Искать другую кандидатуру просто некогда, а из Эстер выйдет замечательная королева – красивая, недоступная и умная. Ее будут бояться аристократы и любить простые смертные, потому что невозможно не любить идеал.

Зато я точно знала, для кого сегодня буду петь, и готова была приложить все усилия, чтобы увидеть, как с красивого лица сползает маска безразличия и обнажается душа. С такими мыслями и твердой решимостью я отступила от портьер. И уже из тесной каморки слушала голос леди Танисы.

Распорядительница говорила много и долго, представляла нас и рассказывала о том, как отбор важен для государства. Заодно я узнала, что после нашего выступления ожидается концерт хорошо известного тенора – маэстро Баронера Ильволского. Мудрое решение. Теперь понятно, почему переполнен зал. Хочешь насладиться пением звезды – сначала послушай не столь сладкоголосых невест принца. И опять же очень правильно, что пригласили певца, а не певицу. На фоне поющей девушки-профессионала мы бы проигрывали, а никому не хотелось бы, чтобы принц Ленар выбрал себе невесту не из числа прошедших отбор. А в принце, думаю, не был уверен никто. Он во всей этой королевской затее был самым слабым звеном, которое могло в любой момент порваться. Во дворце старались не создавать поводов.

Все затаили дыхание, когда вышла первая претендентка. Милинария спела идеально для номера один. Ровно. Она не настроила публику против всей этой затеи с вокальным конкурсом, но и не задала слишком уж высокую планку. У нее был приятный, но довольно слабый голос и простая песенка.

Несколько коронных композиций в своем репертуаре имела любая уважающая себя аристократка. Как правило, за время обучения даже самую безголосую девушку можно натаскать так, чтобы она сносно пела две-три песни. Милинария была из числа таких, не особенно талантливых, но старательных.

Я не сильно вслушивалась. Как и в выступление следующей участницы. А потом настал мой черед, и на сцену я ступила, как всегда, с замиранием сердца и затаенным восторгом. Встретила выжидательный взгляд Эстер (герцогиня желала мне опозориться) и безразличный – Колвина. Принц старался, но не мог. На секунду мелькнувшее восхищение выдало его с потрохами.

Я подозревала, что для антуража мне создадут иллюзию, но не знала, какую именно. У Милинарии был луг, я же оказалась на берегу моря. Даже свежий ветер пах солью и свободой. Я стояла на пенящихся волнах, и подол платья служил их продолжением. Я была похожа на сладкоголосую сирену, рожденную из пены. И мне нравилась эта ассоциация.

И она подходила к песне, которую я собиралась петь. Одиночество и отчаяние – две основные эмоции, которые должны были возникнуть у слушателя. Другие участницы побоялись затрагивать подобные темы, остановившись на легких и приятных композициях. Но я не хотела понравиться. Я хотела ужалить, заставить горевать о несбывшемся и, быть может, вспомнить тех, кого больше нет с нами. Например, Рину.

Правда, вспоминать ее буду, наверное, только я. А принцы… может быть, хотя бы почувствуют отголоски той боли, которую испытывала я семь лет назад.

Я не питала ложной скромности по поводу своего вокального таланта и знала, что мой голос завораживает. В сочетании с макияжем, платьем и иллюзией я смогла удержать внимание всего зала. Я смотрела на всех разом, обращалась к каждому. Но пела… пела лишь для него одного. И он это понял. Маска безразличия сползала с привлекательного лица, и я наконец-то увидела то, что хотела, – боль в глазах и сожаление.

Колвин не хотел, чтобы все так случилось. Я ему верила, но моя боль от этого не уменьшилась. Со сцены я уходила в гробовой тишине и точно знала – мое выступление запомнилось, и еще один этап остался позади. Сегодня я однозначно не вылечу.

Остальные участницы это тоже понимали и смотрели на меня недобро. Но мне было все равно. Закончилась моя миссия как участницы отбора и началась как Королевы горячих новостей.

Сейчас пришло время петь объевшейся леденцов с сюрпризом Каро. Я, предвкушая зрелище, пропихнулась поближе к сцене и заметила задумчивый взгляд Каринары. Кажется, она догадалась, что я что-то подозреваю. Но мне было все равно. Каринары скоро тут не будет, правда, меня не покидало ощущение, что и Каро тоже. Мне просто было интересно, как работает зелье.