Он словно ждал меня или спланировал все заранее, так как в небольшой уютной столовой был накрыт столик на двоих. В этот раз Колвин привел меня не совсем в свои покои, или я просто в прошлый раз неверно оценила их размер. Тут не было камина и двери в спальню – круглый зал с выходом на балкон. Низкий столик с кофейником по центру, ароматно пахнущая выпечка и фрукты, рядом удобный с виду диван. Один, что меня несколько напрягло. Я бы предпочла кресло, в которое можно забиться, по-быстрому сточить приготовленную еду и убежать. Но у Колвина были иные планы. Он не собирался меня отпускать так скоро.

За моей спиной снова появилась тень, от которой мне на миг стало холодно.

– Молоко в кофе? – поинтересовался принц, а я отрицательно помотала головой.

– Я люблю натуральный, свежесваренный.

– У нас много общего, больше, чем ты хочешь признать, Лара, – удовлетворенно произнес мужчина и присел рядом со мной. «Имперский вестник» он небрежно кинул в сторону. К пачке других бульварных листков на журнальном столике. На верхнем листе, на первом же развороте была наша фотка на балу.

– Интересуешься прессой? – спросил Колвин, проследив за моим взглядом.

– Конечно. – Глупо отрицать. Я взяла со столика чашку ароматного напитка, которую услужливо наполнила тень. – Не каждый день попадаю в компании принца на первую полосу.

Колвина мое объяснение удовлетворило. Он хмыкнул и протянул мне «Имперский вестник» и «Кингтаймс», который я не любила всеми фибрами души, так как их главный редактор попортил мне не только жизнь, но и оценку по практике за третий курс. Зато Лэстери в редакции, видимо, прижилась. И научилась прилично пользоваться запечатлителем. Мы с Колвином, танцующие на балу, выглядели слишком близкими. Он страстно пялился на мои губы, а я загадочно улыбалась и прятала глаза. Хотя помню точно, что в тот момент у меня просто свело скулы.

Вот так и рождаются сплетни. Впрочем, мой снимок был не лучше. Вот уж угораздило! Жучок запечатлел тот момент, когда Колвин только снял полог и еще не успел толком выпустить меня из объятий. Фотография получилась очень интимной.

– Вашей помолвке ничего не грозит? – подозрительно поинтересовалась я, отложив оба бульварных листка в сторону. Сегодня я даже комментарии читать была не готова. Совсем не хотелось узнать, что о моей внешности думают читатели. И сравнение с герцогиней, боюсь, будет не в мою пользу. Ну его! Собственное душевное спокойствие важнее.

– Даже и не знаю… – задумчиво отозвался мужчина и кинул на меня такой взгляд, от которого меня бросило в жар. У моей помолвки появилась одна очень серьезная угроза…

– Герцогиня будет сердиться? – уточнила я, осознав, что пришла сюда поесть по-человечески, но ароматно пахнущий круассан внезапно перестал вызывать какие-либо гастрономические позывы.

– Сердиться или не сердиться – это право герцогини… Мне без разницы.

– Будет ли так же, если она вздумает от вас уйти? – не выдержав, спросила я.

– Герцогиня может быть в бешенстве, но никогда и ничто не заставит ее добровольно отказаться от меня. Точнее, от статуса, который ей даст брак со мной.

– Но вы говорили об угрозах…

– Да, есть угроза… – Он придвинулся, и я поняла, что этот диван слишком узок для двоих. – Очень серьезная угроза. Никогда я еще не был так близок к тому, чтобы нарушить правила игры.

– И не надо ничего нарушать! – пискнула я и вжалась в спинку дивана, пытаясь увеличить разделяющее нас расстояние. – И вообще, вы же привели меня есть? А я еще даже кофе ни глотка не сделала.

– Ты права, Лара. – Он выдохнул. Отсел и потер лицо руками. – Я действительно привел тебя покормить.

Я благодарно кивнула и накинулась на еду, еще раз вспоминая правило: общаться с жующей девушкой проблематично. А целовать так вообще неудобно. Так что круассан – вот мое спасение на ближайшие десять минут, а потом можно сбежать. И постараться как можно реже попадаться на глаза принцу Колвину.

Я ему охотно верила и понимала – страсть может затуманить голову и заставить делать разные глупости. Но страсть схлынет, и что тогда? Мне бы не хотелось, чтобы он потом жалел. И совсем не хотелось жалеть самой.