Это продолжалось всего несколько мгновений, затем вода резко расступилась, оголяя каменистое дно. Там в позе младенца лежала Миэн, не двигаясь и, казалось, даже не дыша. Ее белая кожа стала еще бледней, черные волосы – еще темней. Несколько мокрых прядей прилипли ко лбу, и Сказочнику невольно захотелось поправить их.
Он дернулся было вперед, но кто-то крепко схватил его за запястье.
– Не ходи, – негромко сказал Хранитель. – Ей уже ничем не поможешь.
«Как это, ничем?!» – хотелось крикнуть Сказочнику, но что-то подсказывало ему, что это была страшная правда. Миэн и правда выглядела безжизненной тряпичной куклой, которую волной вынесло на берег.
Только вот Пиф, маленький смелый лисенок, не думал о том, какую цену придется заплатить за свою храбрость. Он устремился вперед, под напором холодного ветра прижав остроконечные ушки к голове.
Кусочки головоломки, прежде не имевшие никакого смысла, сложились в единую картину. Девочка с неиссякаемым воображением, книга, полная легенд, и обезумевший от горя лис, желающий навсегда остаться с любимой хозяйкой.
Сказочник еще вырастет, станет настоящим мужчиной и будет помогать ученым мужам Плоских земель заново изобретать то, что в его мире давно стало нормой. Небо будут рассекать дирижабли, телевизоры – показывать волшебные картинки. И кому нужно электричество, если есть кое-что получше – настоящая магия!
Миэн же суждено остаться здесь на долгие годы, медленно перерастающие в столетия.
Но это потом, а сейчас Сказочник не мог поверить собственным глазам: вода ожила. Как гибкий пластилин, она вздымалась вверх, плотно облегая новую, невидимую фигуру. Затем скорлупа распадалась, и на свет появлялось существо, потом следующее, затем еще одно… Вот из воды выползли три шипастых гидры цвета переспелого баклажана, а вот маленькая феечка по-птичьи отряхнула свои крылышки.
То, что прежде было всего лишь картинками на страницах книги, превращалось в плоть и кровь, зубы и кости, хвосты и крылья. Особенно запомнились Сказочнику драконы, о которых он грезил больше всего, будучи еще совсем мальчишкой. Каждый – размером с пяток взрослых лошадей, а своими расправленными крыльями ящеры и вовсе могли закрыть блестящее в небе солнце.
Если бы не обстоятельства, Сказочник бы испытал восторг при виде крылатых львов со скорпионьими жалами вместо хвостов, маленьких деловитых гномиков и даже бледнокожих эльфов, выше и худее среднего человеческого мужчины.
– Невероятно, – прошептал парень.
Волшебные существа шли прямо на него, затем, словно послушный водный поток, обступали и углублялись дальше по лесной тропе. Кто-то сразу взмывал в воздух и через считанные минуты исчезал из виду.
Между тем, Хранитель озера ничего не пытался предпринять. Он стоял, опустив голову на грудь, как будто она была слишком тяжелой для его слабого тела. Серые пустые глаза бесцельно смотрели на толпу невероятных созданий, которые, как тараканы, все ползли и ползли из опустевшего озера, и не было им конца.
В гуще событий лежало бездыханное тело девушки, которая еще совсем недавно широко и чисто улыбалась этому недружелюбному миру. Она верила, что все преодолимо, даже подножье Узких гор в самый разгар непогоды.
– Ты ведь не уйдешь от меня? – Ее щеки коснулась изящная ладонь, которая, если бы не длинные узловатые пальцы со сбитыми костяшками, могла бы сойти за женскую.
Над Миэн навис молодой мужчина. Из его глаз лились непрошенные слезы, но он их даже не замечал. Босой, в грубых брюках и простой льняной рубахе, он походил на принца, вынужденного вести жизнь простого рабочего.
Девушка не отвечала. В тот самый момент, как ее голова полностью скрылась под водой, озеро предъявило на ее жизнь свои права, и уже нельзя было ничего вернуть назад.
Пиф – или, как его потом стали называть в мирской жизни, Пифагор, – теперь смотрел на свою хозяйку в буквальном смысле другими глазами. Став крупным и сильным оборотнем, он видел, какая она маленькая и хрупкая, какая нежная у нее кожа.
– Эй, дружище, ты идешь? – обратился к нему человек-гепард, протянув свою широкую ладонь. Лис лишь покачал головой и махнул хвостом – единственным, что у него осталось от его животной ипостаси. Тот, другой оборотень, все понял без слов, и молча присоединился к общему шествию.
Пиф никуда не собирался. Он был готов просидеть здесь целую вечность, пусть даже это означало, что он никогда больше не увидит белого света. Когда поток существ наконец иссяк, оборотень не заметил, что они вновь остались вчетвером. И вода, как немой свидетель невероятного происшествия, все еще вздымалась в воздухе, с немым укором наклоняясь над теми, кто посмел ее побеспокоить.
– Озеро заберет ее к себе. – Хранитель вновь выглядел спокойным и рассудительным. Он с сочувствием смотрел на Пифа в его новом обличье, опираясь на свой верный посох. – Это цена, которую нужно заплатить, если не хочешь, чтобы землям пришел конец. И книга. – Старец кивком головы указал на еще одну виновницу событий. Удивительно, как, побывав в воде, она оставалась совершенно сухой. – Она тоже останется здесь на годы, может быть, столетия, пока не появится тот, кто будет в силах все поменять.
– Почему не сейчас? – спросил Сказочник. Он с сочувствием смотрел на неподвижное тело Миэн и пытался убедить себя, что она всего лишь спит, но
