– Шакти передает тебе привет! Она так обрадовалась, когда ты вышел на связь! Представь себе, дурочка надеется, что ты все-таки решил принять наше предложение и войти вторым супругом в нашу семью. Я сразу ей сказал, что это невозможно, но она…

Мистер Смитт кашлянул и покраснел, но его собеседника непросто было сбить с заданной им же самим темы.

– А все-таки я советовал бы тебе еще раз все обдумать. Мы все не молодеем, а Шакти хотела бы ребенка. Ее жизнь и так полна грусти. Джаргаморская женщина без тени – одинока, а без детей – одинока вдвойне.

– Бедняжка, – всхлипнула Афродита, тем самым привлекая внимание рептилоида.

– Вы понимаете всю безвыходность ситуации, милая мисс? Она не может забеременеть от меня, так как мы относимся к разным видам, а этот жестокий Дьюи не отвечает на ее чувства!

– А мы не могли бы обсудить наши семейные вопросы в другой раз?

Похоже, если бы мистер Смитт мог заплакать, он бы уже рыдал.

– Когда? Ты ведь скрываешься от нас! Ты нас игнорируешь! Я писал тебе раз двести за последние десять условных лет! Ты дождешься, что я найму каких-нибудь молодчиков, чтобы они доставили тебя на Джаргамор!

Лорд Викал фыркнул и выбрался из ванны, в которой находился все это время. Над столешницей библиотеки на мгновение показались мраморный бортик и голые ноги лорда, заканчивающиеся перепонками. То, что там еще показалось, Афродита предпочла не видеть, крепко зажмурившись.

Рептилоид на что-то сел, накинул на плечи и голову еще несколько слоев ткани и наконец взглянул прямо перед собой:

– Ну ладно. Шакти сейчас на спутнике. Мы приобрели новый табун лошадей, и она отправилась за всем проследить. Когда она вернется, мы свяжемся с тобой, Дьюи. И только попробуй в этот раз нас прокатить!

– Хорошо.

– Поклянись.

– Клянусь!

– Мало. Пусть за тебя поклянется твой работодатель. Полковник, пообещайте мне, что ваш ординарец не будет избегать женщину, которая готова подарить ему всю любовь мира, и небо, и звезды, и…

– Я тоже клянусь, – прервал Ярвуд готовый затянуться цветистый монолог.

– Лорд Викал, расскажите нам о второй ненаследной принцессе.

– О которой из двух? – Раздвоенный язык на мгновение показался из пасти и сразу исчез.

– О второй, – терпеливо проговорил Ярвуд. – Мы уже знаем, что у нее есть сестра-близнец, которую на Джаргаморе принято называть «тень». В данный момент я спрашиваю вас о Белладонне.

Ящер пошевелился. То ли пожал плечами, то ли махнул рукой – под снопами ткани определить движение было затруднительно.

– Это две девушки, просто ни одна из них не желает становиться первой и наследной. Белладонна! Так назывался корабль их отца, первый, который ему удалось захватить и присвоить. Вот Айшвария и назвала дочерей так инородно и по-дурацки. Хорошо хоть на празднике становления им дадут взрослые имена. Белла и Донна, или Донна и Белла. Я, к примеру, их абсолютно не различаю.

– Позвольте вам не поверить, – возразил герцог. – Даже абсолютно идентичные близнецы хоть в чем-то да отличаются.

– Во-первых, я вообще не гуманоид. Все вы, тонкокожие, для меня на одно лицо, исключая, конечно, мою драгоценную красавицу Шакти. А во-вторых, девочки сами сделали все, чтобы их никто не мог различить. Несколько лет назад одну из принцесс похитили гхогоры, они пытали ее, травили и… Я даже не знаю, что там на самом деле произошло, но тень выследила похитителей и уничтожила. Хотя, может, это была и не тень, а наоборот – похитили тень, а мстила принцесса. С тех пор они специально стали увеличивать свою схожесть. Постоянно менялись местами, отзывались на оба имени или не отзывались ни на одно. Сейчас их может различить только Айшвария, ну и Дэва.

– Это королевский визирь, – шепотом пояснил Афродите мистер Смитт.

– Кто их отец?

– На Джаргаморе много близнецов?

Два вопроса прозвучали одновременно и исходили от Ярвуда и Фабиана соответственно.

– Ну чем-то они различаются? – пискнула Афродита.

Лорд Викал моргнул, то есть спустил на глазные яблоки нижние прозрачные веки.

– Имя отца я открыть не могу. Это запрещено десятком королевских указов, но косвенных подсказок я и так дал более чем достаточно. – Рептилоид посмотрел на Фабиана. – Много. Здесь очень редко рождаются одиночки. Тот, кто появляется на свет вторым, называется «тень», но более перворожденность ни на что не влияет. К примеру, королева Айшвария – тень своей сестры Дэвы. Почему джаргаморы не рассказывают об этом иномирянам? Бог весть, я даже не интересовался. Но заметил, что все инстинктивно пытаются наделить себя какими-то отличиями от своей пары при посторонних. Дэва, к примеру, на всех дипломатических приемах прячет лицо, чтобы ее похожесть на королеву не бросалась в глаза.

Рептилоид чуть повернул голову: