– Мою одежду скорми малышу, не нужно оставлять следов.
– Хорошо. Береги себя!
– Не пей! Ты пропиваешь великолепнейшие мозги вашей дурацкой империи.
– Не буду.
– И не грусти. Ты еще встретишь какую-нибудь миленькую мисс, которая заставит сильнее биться твое сердце, и наградишь ее целым выводком маленьких Моубреев.
Фабиан притянул ее к себе и поцеловал:
– Я люблю тебя!
– Нет, мой дорогой, – она ответила на поцелуй. – Любовь – это сад, за которым нужно ухаживать. А у тебя ко мне дерзкая мимолетная влюбленность. Я, наверное, зря раздразнила тебя, зная, что не смогу подарить все свои чувства и мысли. Это было нечестно по отношению к тебе.
– Если мы еще когда-нибудь встретимся…
– Да! Обещаю. Если мы когда-нибудь встретимся…
Они обнялись в последний раз.
– Поторопись уничтожить следы. Я слышу погоню.
И джаргаморская принцесса вскочила на лошадь. Фабиан подогнал стремена под длину изящной ножки и хлопнул лошадь по крупу. – «Пошла!» – Его сердце уже не выдерживало этого прощания.
Когда барон, успевший сжечь в автоматоне старую одежду, устало растянулся на пледе под сытые посвистывания робота-уборщика («Я назвала его Ащщ»), на пустоши показался мистер Смитт. Достойный слуга приближался с нечеловеческой скоростью. Корпус был опущен вперед, отчего издали казалось, что джентльмен бежит на четвереньках. На ветру трепетали кончики лохматых ушей, клыки посверкивали, и этим своим залихватским видом мистер Смитт вогнал барона в почти натуральный ужас.
– Принцесса? – прорычал мистер Смитт.
– Ее здесь нет!
Кончик черного носа дрогнул:
– Пикник с барышней?
Фабиан с дурашливым видом покачал головой:
– Как джентльмен – джентльмену: дружище, вы же понимаете, что свою сотрапезницу я вам не выдам и имени не открою?
– Лаванда, – прорычал мистер Смитт. – И обманутые ожидания.
И мистер пес потрусил дальше.
– Вы шли по следу принцессы от самой резиденции? – спросил вдогонку барон.
Ему вдруг стало интересно, насколько далеко простираются способности, которыми одарили мистера Смитта собачьи гены.
– Нет, я здесь охотился. Неподалеку… – Мистер Смитт продемонстрировал коммуникатор. – Меня вызвали.
– Так Белладонна бежала? – Фабиан всплеснул руками, решив, что выразить удивление с опозданием будет лучше, чем не выказать его вообще.
– Да, нет, не знаю. Неважно! Это секрет! Тайна государственной важности!
Мистер Смитт был вне себя, находясь в ведомом только ему мире запахов, адреналина и собачьих инстинктов. Беседа давалась ему с трудом.
– Вынужден. Вас. Покинуть. Всего. Доброго.
Барон кивнул. Пес длинными скачками скрылся в зарослях. Направлялся он в сторону резиденции, а не на север, куда ускакала Белла.
«Какая невероятная удача, что нюх его подвел», – подумал Фабиан, опять растягиваясь на пледе. А еще он подумал – можно ли быстро переоборудовать автоматона-мусорщика под транспортные нужды? Топать несколько часов до Моубрей-холла на своих двоих ему не улыбалось.
Глава 12,
в которой тень выходит из тени, герцог Аргайл теряет все, но может потерять еще больше, Афродита получает корабль и лишается поклонника, а история джаргаморской принцессы неуклонно движется к финалу
Афродита была вооружена веером, чтобы прикрывать уже не справляющееся с эмоциями лицо ароматическими солями – на случай, если присутствующим ее плачевное состояние покажется недостаточно плачевным, и братом, примчавшимся в резиденцию, чтобы защитить, утешить и собрать свежий ворох сплетен.
Она сидела на неудобном стуле в дознавательской и внимательно смотрела чуть поверх бровей своего тюремщика. Допрашивал ее некто мистер Геннис, рыжеволосый и громогласный джентри, которому было поручено провести первичные опросы всех замешанных в ситуации лиц после обнаружения побега Белладонны.
Кстати, обнаружили его гораздо раньше, чем Афродита могла представить в самых страшных снах. Она и спала, свернувшись калачиком на постели Белладонны. И даже видела какой-то вполне приятный и не вполне приличный сон, когда ее разбудил ворвавшийся в спальню герцог Аргайл.