собой не увести. Найдется не так много желающих преступить через присягу. Но в том, что таковые будут, он не сомневался.

Ну не могло быть иначе, и все тут. И уж за десяток штурмовиков Григорий ручался головой. Слишком многое парням пришлось пережить вместе. Опять же, никто из них не обременен семьями. А родители? В конце концов, отец за сына и сын за отца не ответчики. Здесь никому и в голову не приходит требовать отрекаться от родства. Мало того, в местном законодательстве существовало положение, согласно которому укрывающие преступника родственники к ответу не привлекались. Ну что тут скажешь, тепло родового очага в этом мире берегли и лелеяли.

Самому же Ивану, сопровождаемому телохранителями, предстояло разобраться с переездом мастерской. Запланировано это было еще с зимы и с купцом Авдеем Гордеевичем оговорено заранее. Тот должен был предоставить суда и обеспечить переброску всего оборудования мастерских. Хм. Или все же, по местным меркам, завода. Разумеется, той его части, которую вообще можно переправить. Все нетранспортабельное подлежало вдумчивому и тщательному уничтожению. По всему выходило, что неслабый такой караван получится.

Кузьма Овечкин также не терял времени даром. За прошедшие месяцы он должен был серьезно подготовиться к переезду рабочих. Что ни говори, но оставлять в Москве готовые кадры Иван не собирался. И причина тут двояка. Нет, деньги тут ни при чем. В конце концов, одна только выделка железа должна принести полную мошну. Дело в ином.

Во-первых, имея рабочих и станки, он уже к следующей весне мог возобновить производство. Плевать, что не Москва. В этом плане где-то даже и выгоднее, потому как тут и Литва со Швецией под боком, и выход к Балтике имеется. Но главное – действующий завод являлся одной из составляющих его плана.

Во-вторых, умных и прозорливых людей в этом мире хватает. Мало того, нет недостатка и в гениях. Остается только к какой-нибудь неглупой голове добавить квалифицированного рабочего. И тогда воссоздание того или иного станка – лишь вопрос времени. То же касается производственного процесса. А там – по образцу и подобию. Словом, могло получиться ну очень занятно. Иван был готов лишиться секрета выделки железа, но пока не желал терять преимущество, предоставляемое правильно организованным производством.

До устья небольшой речки, на берегу которой и находилось подворье Ивана, добежали уже в сумерках. Чтобы не привлекать к себе излишнее внимание необычностью лодки, пересели на весла. Скорость значительно упала, особенно когда двинулись вверх по течению. Так что до места добрались уже в темноте.

Григорий и Игорь тут же поспешили в отчие дома. Иван выделил им на побывку всего пару дней. Да и то велел лишний раз не отсвечивать. Мало ли доброхотов вокруг. Иди потом, опять из узилища вызволяй. Конечно, по делу Карпова парни проходили как свидетели, да только теперь-то они вполне себе реальные дезертиры. За что в лучшем случае грозит каторга, а то, глядишь, и на плаху угодишь.

– Ну слава тебе, господи, – истово перекрестился Миронов, встречая Ивана на пристани.

– Не ждал, Серафим? – весело спросил Иван у своего кабального.

– Здрав будь, Иван Архипович.

– И тебе поздорову. Как у вас тут дела-то? – пожимая заскорузлую, крепкую ладонь мужика, поинтересовался Иван.

– Так хороши дела. Грех жаловаться. Заказов столько, что и переезжать никуда не надо.

– Ну, надо – не надо, а придется, – остудил его Иван, наблюдая за тем, как настроение мужика ухнуло вниз.

Ага. Надеялся, выходит, что чаша сия его минует. А оно вона как. Не минула. Правда, не сказать, что на лице полная безнадега. В смысле Серафим вроде как сомневается в реальности переезда.

– Серафим, а скажи-ка мне, друг ситный, такой настрой на переезд только у тебя или и остальные не спешат вязать узлы?

– Так Архип Алексеевич…

– Не понял. С каких это пор это подворье и мастерская принадлежат бате? – тут же сменив интонацию, холодно произнес Иван. – Где Кузьма? Через плетень его в гробину!

– Ну так в своем домишке. Эвон рядом поставил. Аркашка!

– Тут я, батя, – сразу же отозвался паренек шестнадцати лет. – Здравия тебе, Иван Архипович.

Н-да. Летит время. С их последней встречи парнишка еще вытянулся и раздался в плечах. Красавец, чего уж там. Женить уж можно. Здесь вообще взрослеют рано.

– Сбегай к дядьке Кузьме, скажи, что Иван Архипович приехал.

– Понял, батя.

– Да не шуми по этому делу.

– Да что же я, без понятия, батя?

– Давай уж. Понятливый.

Вот оно как! Кузьма озаботился своим подворьем. Не сказать, что ему не позволяли заработки или род деятельности. Из подполья он вышел. Жалованье – сродни жалованью сотника, сто рублей. Да еще есть возможность сэкономить из средств, выделяемых на оперативную работу. Это было оговорено заранее. Ивану главное результат. И пока он не пожалел ни об одной копейке.