Почерк у нее мелкий и аккуратный. Это почерк человека, не считающего себя артистической натурой, ему важно лишь быть понятым. Никаких завитушек, лишних палочек. Соединения плавные, однако буквы строго и точно разделены мимолетными колебаниями. Чернила черные. Ручка не шариковая, а перьевая – видимо, она бережет ее для переписки с домом, потому что перо нипочем бы не выдержало суровых сестринских будней, тем более здесь, на Выборной Арене.

«Ты спросил, выйду ли я за тебя замуж. Тогда я не знала, впрочем, и сейчас не знаю ответа на твой вопрос. Я не знаю тебя, и это первая причина, почему мне надо сходить с тобой на свидание. Вторая причина такая: если в ближайшее время меня кто-нибудь не насмешит, я воткну скальпель в старшего офицера медицинской службы, когда он опять попросит сортировать для него больных. Однако ты должен помнить о риске; сам факт, что я пишу письмо незнакомому человеку, позвавшему меня замуж под капельницей, говорит о том, как размыты мои представления о приличиях. А поскольку я измождена, взбешена, страдаю бессонницей и мечтаю о жестокой расправе над безобидным старым распутником, всего лишь пытающимся делать все возможное в этих невозможных условиях, вполне вероятно, что на почве переутомления у меня разовьется легкий психоз, и я стану даже менее выгодной партией, чем солдат, который, согласно его медицинской карте, побывал в огне, под колесами, неоднократно переболел местными заразами, подвергся нападению бешеного кота и в довершение всего был взорван своими же людьми.

Имея в виду эти незначительные поправки, позволь прояснить: если ты пригласишь меня на свидание, я скажу «да». Надеюсь, это поможет тебе избавиться от лишних сомнений.

Ли».

Игон Шлендер внимательно наблюдает за моим лицом, пока я читаю; его умные глазки читают меня. Лишь время от времени он бросает взгляд куда-то за мою голову, видимо вспоминая, что пялиться невежливо. Я не откладываю письмо. Аккуратно сгибаю его по складкам и убираю в конверт, а Игон Шлендер ищет в моем взгляде намек на то, что я собираюсь сказать, и думает, не пора ли вырвать иглу из моей руки и до смерти забить меня штативом, дабы уберечь сердце своей дорогой подруги. Нагрудного кармана у меня нет, потому что я в больничной рубахе, а значит, мне остается только спрятать конверт поближе к сердцу. Он легко трется о кожу, твердые края задевают волоски и старые шрамы, а я из последних сил пытаюсь не разрыдаться в голос. Привыкнув к конверту под сердцем (в некотором смысле, там он и останется навсегда), я поднимаю глаза на Игона Шлендера.

– Передайте ей, пожалуйста, что я сказал «да». Что я сказал «да-да-да!» Что она – самое прекрасное создание на планете.

Игон Шлендер молча встает (на его лице явственно читается одобрение) и уходит. Тут я слышу позади себя ее дыхание: все это время она стояла в изголовье кровати и теперь опускается на колено рядом со мной, заглядывая мне в глаза. Так проходит несколько секунд, обе ее руки покоятся на моей здоровой.

У нас будет свидание на войне.

В общем, это неплохо, но теперь надо раздобыть где-то итальянскую тратторию с клетчатыми скатертями и льняными салфетками. Мне нужна брускетта (не брушетта) – тонкий поджаренный ломтик чиабатты, натертый чесноком, сверху помидоры и базилик. Крошки неизбежно сыплются на скатерть, оливковое масло стекает по губам и подбородку – потрясающая закуска, крайне чувственная и восхитительно бесстыдная. Женщина, умеющая есть брускетту, достойна любви и может любить. Та, что побоится испачкаться, не станет беззубо хихикать над вашими стариковскими шуточками и выхаживать вас после шестого сердечного приступа из одной только безудержной страсти. Нет. Для этого нужна женщина, которая не боится вымазать лицо оливковым маслом. Еще пригодится бутылочка «Вино Нобиле ди Монтепульчано» (производитель «Кантине Инноченти», разумеется), красивый вид с холмов и прочие атрибуты. Все это раздобыть нельзя, и все это мне необходимо, чтобы удержать единственное хорошее, что есть в моей жизни. К счастью, в клуб героев недавно вступил мой давний друг. Если в разгар войны кто и сможет найти мне дешевое вино и комнату с видом, так это он.