пошла пузырями. Издалека казалось, что края обломков острые. Но время хорошо поработало над ними – края затупились. Один многотонный кусок солнце нагрело словно специально для меня, и я облокотилась на него. Теперь я хорошо видела Уилла с собакой, они продолжали шумную игру и, кажется, не замечали меня.

Собака как раз принесла мячик, уронила его к ногам юноши, отряхнула косматую шкуру и обдала Уилла водой, а сама, виляя хвостом, запрыгала перед ним. Уилл улыбнулся и снова метнул мяч. Собака помчалась следом.

Только сейчас Уилл взглянул в мою сторону. Я подняла руку, чтобы ему помахать, но сразу опустила: краем глаза я заметила то, на что не обратила внимания сразу. Я повернулась в сторону моря, где обломки военных кораблей непрестанно захлестывали волны. Застряв между обломками, на волнах что- то качалось. Это человек!

– Уилл! Уилл! – закричала я. – Сюда!

Человек лежал лицом вниз. Водоросли обвивали его голову, кожаные ботинки тихонько стукались о металл.

– Привет, Эми! – закричал Уилл с берега. Он улыбался. – Ты выздоровела?

Я смотрела на водоросли, запутавшиеся в темных мокрых волосах. Было впечатление, что там кто-то свил гнездо. Только один небольшой отросточек с затылка осторожно потянулся к воротнику рубашки… Хотел, что ли, посмотреть, к какому-такому одинокому острову его прибило?

– Что там такое? – крикнул Уилл и побрел ко мне по воде.

Клетчатый пиджак и замшевые заплатки на локтях, твидовые брюки… Я все разглядывала водоросли.

Уилл уже подошел.

– Жуть! – Он глубоко вдохнул воздух.

– Жуть, – тихо повторила я.

До меня наконец дошло: в воде человек, он мертв. Это очевидно, хотя верится с трудом.

Уилл ухватил тело и вытащил его на сушу. Из внутреннего кармана пиджака выскользнула и упала в воду курительная трубка. Я выудила ее из моря и тоже пошла на берег, где Уилл тем временем перевернул мертвеца на спину. Водоросли не удержались и свалились с лица утопленника. Лицо его было бледным и распухшим, невидящие глаза уставились в небо. Под пиджаком – жилет и рубашка. Поношенные, немного старомодные. С красным пятном, расползшимся вокруг раны на груди.

Уилл опустился на колени рядом с трупом, руками уперся в землю, точнее, в осколки ракушек. Закрыл глаза.

– Шерлок, – глухо произнес он. – Это Шерлок.

Рыцарь преклонился перед Принцессой.

«Вы можете мне довериться, – пообещал он. – Я положу конец ужасам. Страшный конец. Медленный и мучительный. Смерть Чудовища будет ужаснее тысячи других. Но я рассмеюсь, ведь мысли мои устремятся к вам, Принцесса».

Мир вокруг Уилла как будто подернулся темной пеленой. Густой туман поднимался над морем, скрывая все у него перед глазами. Все, кроме неподвижного лица старинного друга. В голове стучало единственное слово: умер.

«Умер, – думал Уилл. – Умер. Умер. Шерлок умер».

И вдруг ему снова стало пять, он очутился в комнате на Бейкер-стрит. Через открытое окно доносился стук копыт, кто-то, видимо опаздывая, громко бранился, что должен поспеть в другой конец Лондона. На массивном письменном столе посередине комнаты под грудой карт и бумаг были погребены грязная посуда и странные измерительные приборы со множеством колесиков. На узорчатом ковре – трубка и бурые табачные крошки. Из пробирки на каминной решетке распространялся едкий запах.

Уилл попал сюда впервые, роста ему как раз хватило, чтобы разглядеть поверхность стола. Он понятия не имел, чья это комната и как он здесь оказался. Наверное, благодаря дару, о котором говорил лорд, дару, которого Уилл не осознавал, дару, который мог зашвырнуть его неизвестно куда…

Уиллу приглянулась большая лупа. Он взял ее со стола, и круглое, необычно выпуклое стекло блеснуло в лучах солнца. Лупа оказалась тяжелее, чем он предполагал. Мальчик покрутил вещицу в руках, и по стенам пустились в пляс радужные пятнышки. Скрестив ноги, Уилл уселся на мягкий