– Ну, кажется, его идею украли, – вздохнул Вертер.
– Разве это возможно? Кто мог такое сделать? И главное, зачем?
Я не понимала, как можно утащить идею из книги.
Ответа не знал и никто из сидевших за столом.
– Значит, книгу не восстановить? Что же теперь делать? – забеспокоилась я.
Вертер пожал плечами:
– Кто же теперь знает…
Шляпник запихнул Белого Кролика обратно в чайник и, кажется, сразу забыл о его существовании.
– А ведь оба начинаются на «в»! Разве не чудесно? Давайте-ка ешьте пирожные, пейте чай.
Увы, вкус у пирожного оказался гораздо хуже, чем внешний вид. Только я проглотила кусочек, как на языке у меня появился горький привкус, тут же распространившийся по нёбу и даже по горлу. Я закашлялась и отпила чаю, чтобы избавиться от горечи. Но чай не помог.
Я давно вернулась на Штормсей, а горький привкус все не уходил. Я почти ничего не ела за обедом, вместо этого стаканами пила воду. Бабушка то и дело бросала на меня вопросительные взгляды, но я предпочитала их не замечать. Не нужен мне нагоняй за то, что я вопреки запрету залезла в чужую книгу. Забравшись на кровать, я вперила взгляд в балдахин. Старалась дышать неглубоко: внутри то вверх, то вниз как будто скользил комок, словно резиновый мячик. У меня скрутило потяжелевший живот, и тут же в нем громко забулькало. Тяжело дыша, я свернулась калачиком, на секунду зажмурилась, затем вскочила и рванула в ванную.
Успела как раз вовремя.
Через три часа Алекса нашла меня на коврике в ванной, принесла подушку и одеяло. Стены ходили ходуном, да так, что раковина и унитаз будто пустились, насмехаясь, в пляс вокруг меня. Присев рядом, Алекса вытерла мне лоб тряпочкой.
– Тошнит, – пробормотала я. У меня пересохли губы. – С пирожным из Страны чудес что-то было не так.
– Ты была в «Алисе в Стране чудес»?
– Да.
Я хотела рассказать про Вертера и про то, как мы искали Белого Кролика, но сил не хватило.
– Я тоже когда-то там побывала, – вздохнула Алекса, погладив меня по голове. – Мы играли в крокет с Алисой и Королевой Червей… Ах, как чудесно!
– Мне казалось… – прошептала я, и комок в горле пригрозил снова прийти в движение, – ты ненавидишь книжный мир.
– Чушь! – бросила Алекса. – Я его любила. К сожалению, слишком сильно.
Ее слова звучали глухо, словно сквозь слой ваты.
– Да? – спросила я шепотом.
Ванная комната вновь стремительно закружилась, а перед глазами поплыли темные круги.
– Да, но выход был один – уйти. Особенно когда я узнала о тебе, Жирафенок. Я…
Звук Алексиного голоса становился все тише и тише. В глазах у меня окончательно потемнело.
Обретя вновь ясность зрения, я обнаружила, что лежу в кровати. Алекса, склонившись, пытается влить мне в рот немного чая, а бабушка ходит взад-вперед по комнате. Макбет дремлет на подоконнике.
– Не понимаю. Книжная еда не может навредить. Только если она испортилась по ходу сюжета. Иначе с ней все в порядке. А внутри романа продукты не портятся, – сказала леди Мэйред. – Сюжеты не терпят перемен.
– Может быть, кто-нибудь
– Зачем? – удивилась бабушка. – Эми только начала прыгать. – Она поджала губы. – Просто взять да и уйти в Страну чудес! Эми, я полагаю, ты понимаешь, что это серьезное нарушение правил. Надеюсь, такое больше не повторится. Видишь, к чему это может привести? А теперь нам приходится со всем этим разбираться. – Бабушка уперла руки в боки. – Никто в книжном мире не смог бы так переделать «Алису», чтобы на тарелках у Шляпника и Мартовского Зайца оказалось испорченное пирожное.
– Ну да… – протянула Алекса и поднесла к моим губам чашку. – Тебе надо больше пить.
Я отхлебнула немного и через силу проглотила.
Горький комок снова подступил к горлу. Может, на всякий случай сразу пойти в ванную? Я села. Комната тут же закружилась перед глазами.
– Тебе опять нехорошо? – спросила Алекса.
Я кивнула, а потом покачала головой. Свесила ноги с кровати, сделала несколько неуверенных шагов. Колени дрожали. Тошнота все-таки отступила, и я плюхнулась на подоконник рядом с Макбетом. Алекса поспешила ко мне с чашкой чаю:
– Еще глоток. И вот.
