Я покрутил головой. Интересно, что сейчас делают Лона и Зонд?

У Зонда шевелились губы: он что-то говорил Лоне, которая что-то собиралась ответить, но ее взгляд был прикован к моему неподвижному телу.

Я попытался прислушаться к диалогу Лоны и Зонда, но вскоре обнаружил, что до меня не доносится ни единого звука. Неужто я еще и оглох?

– Добрый вечер! Я могу чем-либо помочь?

Я едва не подпрыгнул от неожиданности.

На пороге комнаты стоял седовласый старик с окладистой бородой. В его длинных волосах виднелись рыжеватые пряди. Одежда у него была пурпурная: перетянутая в поясе мантия всех оттенков – от алого до кроваво-красного.

Сначала я не мог вспомнить, где встречал старика раньше, а затем меня осенило. Я уже видел его, но только в камне, а не во плоти.

– Здравствуйте, Абитриакс, – произнес я.

Абитриакс учтиво поклонился.

– С кем имею честь разговаривать? – спросил полководец, доброжелательно взирая на меня.

– Как получилось, что вы живы? – выдавил я. Понимаю, не слишком вежливо, но я был потрясен.

Однако Абитриакс нисколько не обиделся.

– Долго объяснять. Не хотите немного прогуляться? Мне не хватает физических упражнений – а я люблю двигаться.

Я посмотрел на Лону и Зонда. Они о чем-то спорили между собой, но я по-прежнему их не слышал. А они, похоже, не видели Абитриакса.

– Вам ничто не угрожает, – сказал Абитриакс, прочитав мои мысли. – Еще какое-то время сюда никто не проникнет.

В итоге я присоединился к Абитриаксу: мы покинули комнату и зашагали по коридору. Несмотря на возраст, древний полководец двигался легко, без напряжения.

– Как получилось, что я с вами общаюсь? – спросил я.

– Кристаллы в стенах образуют сеть связи, охватывающую весь комплекс, – объяснил Абитриакс. – Боюсь, это только проекция разума, ваше тело по- прежнему остается в том помещении. Сеть работает с вашим сознанием, преобразуя информацию.

– Если я здесь, то где находитесь вы?

– В самом центре, конечно.

Я недоуменно смотрел на Абитриакса, и вдруг до меня дошло.

– Вы и есть веретено судьбы.

Абитриакс молча улыбнулся. Я шел рядом с ним, не веря своим глазам, и лихорадочно размышлял.

Разумеется, столь уникальный артефакт, как веретено судьбы, должен быть насыщенным объектом. И чем он могущественнее, тем сильнее его характеристики…

Я покосился на Абитриакса.

– Считается, что вас нет в живых.

– А я действительно умер, – вымолвил Абитриакс. – Быть может, вам будет любопытно выслушать мою историю?

– Конечно.

– Вот и славно. Как же приятно выговориться кому-то… Но с чего же лучше начать? Надеюсь, люди не забыли Войны Тьмы? Боюсь, я потерял счет времени.

– Вы прожили целую эпоху.

– От начала и до конца, – произнес Абитриакс. – Я помню Сириатис и его разрушение. В первых кампаниях нам приходилось отступать, и я часто видел, как погибали мои друзья и соратники. Позже я получил продвижение по службе, а после нашей победы при Эбон-Филдс мне вручили веретено судьбы. Шли годы, ход войны изменился, мы возвращали потерянные крепости, и я в каждой битве сражался в первых рядах. Когда началась осада последних неприятельских укреплений, я уже возглавлял все армии Света.

Мы подошли к развилке, и Абитриакс остановился.

– Но меня предали, – он устремил невидящий взор в пустоту. – А Совет боялся меня. Я был слишком знаменитым и популярным. И тогда в последние месяцы войны, когда наша победа уже была обеспечена, меня послали на верную гибель.

Абитриакс умолк.

– Но вам удалось всех перехитрить, – тихо сказал я.

Заморгав, Абитриакс посмотрел на меня, потом покачал головой и повернул налево. Я последовал за ним.

– Да. Мне помогло веретено судьбы. Такие были у каждого полководца, хотя маги-ремесленники не смогли прийти к варианту единой конструкции. Их творения всегда оказывались… непредсказуемыми. Но я овладел секретом вкладывать в веретено судьбы себя, шаг за шагом привязывая к реликвии свою личность, поэтому по мере того как росло его могущество, росло и мое. В каком-то смысле веретено стало моей неотъемлемой частью. Думаю, именно поэтому мне и удалось совершить последний прыжок…