— Ну, выбирай, — поторопил Дун. — Пока ты пьешь молоко с калачами, я запрягу шаргов или отнесу в лодку весла и покрывало.

— Наверное, лучше шаргов, — решилась Тэри и вслед за шустро скатившимся вниз Дуном полезла по кованым ступенькам.

На первой же площадке весьма неудобная винтовая лесенка превратилась в обычную, деревянную, с новенькими, светлыми, еще пахнущими смолой перилами. Еще здесь была дверь, и, заглянув в нее, Тэри обнаружила небольшую, уютную спаленку с совсем крохотной умывальней.

Ниже, на первом этаже, где в распахнутое окно заглядывал усыпанный янтарными ягодами колючий крыжовенный куст, находилась довольно просторная, уютная кухня. На окнах висели светлые ситцевые занавеси, на обеденном столе у окна — вышитая льняная скатерть. И на ней стоял обещанный кувшин с молоком и лежали на блюде пышные, румяные калачи, присыпанные позолоченным жаром сахаром.

Просто невозможно оказалось пройти мимо и не попробовать калачик, и Тэри незаметно съела два, запивая густым, холодным молоком.

— Все готово, — прямо с улицы сообщил появившийся под окном Дун.

Он успел принарядиться в светлую рубаху и причесать буйную рыжеватую шевелюру. Даже серьгу в ухо продел, длинную, яркую, как у бродячих комедьянтов.

Усаживаясь в небольшую двуколку, в каких селяне умудряются перевозить всякую всячину, Тэри тихонько хихикала, представляя, как выглядит со стороны. Выезд на рынок провинциальной булочницы или шоколадницы, имеющей успешную лавку на центральной улице, не иначе.

В похожем на короб деревянном ящике топорщилась пышная охапка свежего сена, накрытого новеньким стеганым одеялом вместе с высокой задней спинкой и сиденьем. И по нему щедро разбросаны яркие ситцевые подушки.

Дун сел на переднюю скамеечку, легонько тронул повод, и умный шарг резво рванул по слабо накатанной тропе. Очень скоро и дом, и росший выше по склону сад остались позади, мелькнули слева желтые крыши каких-то строений и тоже скрылись за пышной зеленью кленовой рощицы. Вскоре Тэри поняла очень ясно, что Дун заранее продумал, куда везти гостью, если она решит сюда прийти. Хотя, похоже, в ее приходе оборотень ничуть не сомневался. И значит, все-таки не от доброты так старался, а имел к ней какой-то тайный интерес.

Но это открытие не помешало сирене наслаждаться прекрасным видом реки и рощ, который открылся, едва повозка вылетела на вершину холма. Здесь было именно так, как любила Тэри: небо, облака, горы и упоительный запах полевых трав.

— Я хочу тут погулять, — объявила маркиза, но медведь неожиданно запротестовал:

— Немного позднее, как свернем за ту рощу, будет хорошая тропка. А тут все оборки на кустах ожины оставишь.

«Да и пусть», — хотелось сказать Тэри, но она смолчала, признавая разумность его довода. Через час возвращаться во дворец, и внимательные сплетницы сразу заметят малейший непорядок в наряде. И соломинки, и помятые оборки и даже крохотный лепесток, неведомо откуда залетевший в прическу.

Повозка быстро пролетела рощу, и Дун придержал шарга, давая гостье возможность полюбоваться новым живописным видом. И вдруг рыкнул на нее, приказав держаться крепче, и резко дернул повод. Вот теперь шарг мчался так, как не может ни один конь, распустив крылья и делая длинные скачки, от которых тележку болтало из стороны в сторону, изредка приподнимая над дорогой.

— Дун, что случилось? — закричала сирена, но он только яростнее дернул повод, словно от кого-то убегая.

Только теперь Тэри догадалась оглянуться и изумленно охнула, рассмотрев белоснежного зверя, догонявшего их огромными прыжками. Нехорошее подозрение возникло у кадетки почти мгновенно, очень быстро превратилось в уверенность, а потом и в досаду на собственную доверчивость.

— Дун! Немедленно останови или я спрыгну! — крикнула она медведю, сразу забыв о благодарности за прекрасную прогулку.

Он бросил поводья, сердито рявкнул и соскочил с тележки, на лету выпуская защитный кокон. Тэрлина ахнула от ужаса, до сих пор ей никогда не приходилось управлять шаргами, однако умное животное, сделав несколько шагов, опустило крылья и остановилось, а потом принялось спокойно объедать с ближайших кустов какие-то ягоды. В этот миг за спиной сирены раздался дружный яростный рык, и необычный скакун сразу перестал ее волновать. Девушка оглянулась и снова охнула, рассмотрев катающийся по траве клубок рыжевато-белого меха.

«Он же был ранен и еще не мог окончательно оправиться», — сразу вспомнилось ей, и этого оказалось достаточно, чтобы забыть про все предостережения матери древней.

— Стоять! — прозвенел над поляной отчаянный приказ, и все вокруг вмиг замерло.

Смолкли птички, перестал жевать недозрелые ягоды шарг, и даже ветерок как будто притих.

Звери несколько мгновений лежали, не отпуская друг друга из когтей, и тогда успокоившаяся Тэрлина тихо и устало велела:

— Уходи, Дун. Я на тебя сердита.

Но первым поднялся белый зверь, встряхнулся и побрел к коляске, не оглядываясь на друга. Тот полежал, обиженно фыркнул и уплелся в сторону поселка.

Барс добрался до коляски, вскочил на сено и лег, покорно положив голову на сиденье рядом с Тэри.

Он даже сам не ожидал, что так рассвирепеет, заметив, как яростно понукает целитель стаи быстрого скакуна, одного из немногих животных, кого оборотни не могут догнать. Хотя еще там, во дворце, уже знал, что портальный браслет всучил Тэри именно Дун.

Это сообщил Вирденс, к которому встревоженного ведьмака привел сердито сопящий Годренс.