Иванова, в ходе которых Трофимов наслушался о себе, о лейтенанте Иванове, а также об их инициативах много нового и отнюдь не хвалебного… Вот эти разговоры вымотали Трофимова настолько сильно, что даже полученное после долгих уговоров разрешение его не особо порадовало. Поэтому сейчас Трофимов, словно нахохлившийся филин, угрюмо ждал, когда же наконец вся техника выползет на дорогу, колонна тронется и можно будет залезть в «Ханомаг», чтобы немного вздремнуть до рассвета.
Чуть дальше от бронетранспортера, в ночной тени стояла Татьяна Соколова, которая пришла проводить Сергея. Для нее эта ночь тоже выдалась очень напряженной и суетной. После того, как «ее Сергей» – так она его уже потихоньку стала называть в своих мыслях, – завершил разговор с пленным немцем и куда-то умчался, не прошло и часа, как события завертелись с ошеломительной быстротой. Соколову срочно вызвали в штаб дивизии, где начальник особого отдела бригадный комиссар Трофимов, изредка чему-то добродушно посмеиваясь, подробно расспросил Таню об обстоятельствах ее попадания в прифронтовую полосу, о встрече с лейтенантом Ивановым и особенно дотошно – о ее желании продолжать службу в качестве медика в отряде лейтенанта Иванова. Потом Трофимов ознакомил Татьяну с ее новым статусом секретоносителя 2-го уровня допуска («совершенно секретно»), отобрал кучу различных подписок о неразглашении, а затем обрадовал ее новостью о том, что она, в связи со служебной необходимостью и во исполнение ее собственных желаний, вскоре будет прикомандирована к отряду лейтенанта Иванова в качестве старшего отрядного медика с подчинением ей двух санинструкторов. И будет выполнять свои обязанности в месте постоянного базирования отряда, то есть в Белостоке. Но все это чуть позже, после того, как ее сначала направят опять-таки в Белосток, в окружной госпиталь, где аттестуют на военврача 3-го ранга. Сейчас же, для подтверждения квалификации и расширения общего кругозора, ей поручается важное и срочное задание. Нужно определить, какие лекарственные препараты и иные медицинские средства потребны для оказания экстренной медицинской помощи раненым (из расчета примерно две с половиной тысячи человек), после чего все эти медикаменты получить, грамотно упаковать и передать двум своим будущим подчиненным санинструкторам, попутно проведя с ними дополнительное занятие по военно- полевой медицине.
Когда Татьяна, изрядно ошарашенная свалившимися на нее новостями и поставленной задачей, вышла из здания штаба и в растерянности замерла возле входа, собираясь с мыслями, возле нее неожиданно материализовался старшина Авдеев, который с мягкой улыбкой пояснил, что «товарищ лейтенант Иванов направил его в распоряжение товарища военфельдшера Танечки, для оказания помощи в выполнении поставленных командованием задач и, в частности, для ведения переговоров с тыловыми грызунами на складах при получении всего необходимого отряду». Он же передал Татьяне одновременно и просьбу, и совет Сергея – брать всего медицинского инвентаря и лекарств побольше, не только в расчете на личный состав отряда и пленных, но и с учетом неизбежной необходимости лечения найденных по пути «потеряшек». То есть выгребать всю медицину по максимуму – там, вдали от любых медицинских учреждений, эти лекарства сейчас всяко нужнее и полезнее будут. Татьяна восприняла просьбу-совет лейтенанта Иванова как руководство к действию и потому почти до утра вместе со старшиной Авдеевым терроризировала кладовщиков из службы тыла танковой дивизии, упрашивала своих новых коллег из дивизионного медсанбата и уговаривала врачей местной гражданской больницы. В результате, к утру получилось-таки собрать все необходимое для лечения в полевых условиях медицинское имущество, а также очень солидный запас медикаментов.
А потом, после передачи медикаментов санинструкторам и проведения с ними вынужденно короткого занятия, Татьяна пришла к месту выхода колонны, чтобы проводить Сергея. И сейчас в некотором смятении подбирала слова, которые собиралась сказать ему на прощание.
Сказать «береги себя»? Как-то по-мещански глупо, да и как он, идущий в бой в немецкий тыл, там себя беречь будет? Не прятаться же по кустам… Просто пожелать удачи? Это слишком равнодушно и безучастно, а Татьяне очень хотелось, чтобы при расставании Сергей ощутил ее чувства к нему, ее взволнованность и надежду на его скорое возвращение. В результате раздумий Таня решила ничего не выдумывать, сказать все так, как она сейчас чувствует.
Наконец, колонна выползла на проселок и медленно потащилась в ночь, а бригадный комиссар Трофимов полез устраиваться в десантный отсек «Ханомага». Пожалуй, пора. Проводив взглядом шедший последним «шнауцер» с минометом в кузове и полевой кухней на прицепе, Сергей завершил свои размышления, по результатам оценки подготовительных мероприятий выставил себе и своему подразделению оценку не ниже «хорошо» и тоже направился к задним бронестворкам, чтобы через десантный отсек попасть на водительское место в кабине бронетранспортера – догонять колонну. Тут его и перехватила Татьяна. Она торопливо подошла из темноты, неловко уткнулась Сергею в грудь, потом вскинула глаза и тихо сказала:
– Возвращайся живой. Помни, я тебя жду.
И сделала попытку уйти, но Сергей не пустил. Он погладил Таню по волосам, легонько коснулся ее губ поцелуем, так же тихо прошептал «Я вернусь» – и только потом отпустил девушку, а сам с радостью в сердце и предвосхищением грядущей удачи залез в кабину, завел двигатель и, коротко посигналив так и не ушедшей Тане, повел бронетранспортер в темноту.
Ночью неожиданно прошел короткий, но достаточно обильный ливень, в результате чего грунтовые дороги, и так не особо твердые во влажном болотистом климате Западной Белоруссии, дополнительно развезло. Сергея, тащившегося на «Ханомаге» метров за сто позади колонны в предутренней темноте, лишь слегка разгоняемой слабым светом фар в режиме светомаскировки, это весьма радовало, причем сразу по двум причинам.
Во-первых, он надеялся, что как минимум до полудня дорога не успеет высохнуть окончательно и его немаленькая колонна при движении будет поднимать меньше пыли, а это и дополнительный фактор маскировки, и улучшение видимости для водителей в середине и хвосте колонны. И, во-вторых, что еще более ценно, на влажной поверхности дороги будут четче видны следы тех, кто ночью по ней шел, ехал, или ее переходил. А поскольку немцам на этой
