устройством, пропали или попросту отказались от этой идеи в одностороннем порядке.

— Он рассказал мне о нейрофоне, — пояснил Краш.

— И ты не поверил?

— Верно. Фантастика какая-то. Лезет в мозг, смешивает реальность с виртуальностью так, что и вовсе не отличишь. Какой-то электронный вариант наркотика. Но так я думал с самого начала. Я начал бродить по сети, искать информацию и пришел в ужас от того, насколько глобальна проблема. Хотя нет, это нельзя назвать так. Эпидемия, пандемия, экспансия, мор, чума, — вот что приходит с нейрофоном в прямом и переносном смысле. Есть прямые подтверждения того, что у людей менялись моральные принципы, они становились способными сделать то, о чем бы раньше и в бреду не помыслили. Насилие над животными и людьми, пытки самой извращенной формы, вплоть до убийства. Я забил тревогу, но вмешалась третья сила, и мне пригрозили. Мол, если не перестану, то не жить мне. Они даже назвали тот район, откуда я выходил в Интернет, и это напугало меня до чертиков.

С Гордоном, впрочем, я работать не перестал. Мы просто изменили способ связи. Раз в неделю я ездил в город, заходил в интернет-кафе, и мы общались по скайпу. Питер нашел временное средство борьбы с нейрофоном, даже для самых запущенных случаев. Через день ты можешь расстаться с гаджетом, через неделю ты не сможешь от него отказаться по идейным соображением, а через месяц ты его раб настолько, что только хирургическим способом его и можно удалить. И не это самое страшное, нейрофон вроде паразита, он способен работать на полную катушку только при вживлении в мозг, и если извлечь его оттуда, то у пациента всего два пути: на кладбище и в дурку. Гордон нашел единственное слабое место гаджета.

Нейрофон является центром визуальных команд, телефоном, выходом в глобальную сеть, в нем скрыты миллионы возможностей, но есть у него одна история. Он является приемо-передатчиком. Стоит заглушить его — и человек приходит в себя. Я разговаривал с одним таким по скайпу, он живет в Денвере, в своем загородном доме, и шагу не может ступить за круг, очерченный Фениксом. Он просто взял и убил человека, вот так, играя в какую-то компьютерную стрелялку. Навел на него виртуальный ствол, спустил курок, после чего его арестовала полиция. Он богатый человек, его адвокаты вытащили парня, а когда он понял, что пистолет и труп на асфальте были настоящие, а не плод компьютерной фантазии, он почти сошел сума.

Суть Феникса проста и сложна одновременно. Это программно-аппаратный комплекс, отслеживающий прием и передачу сигнала в конкретном секторе и глушащий либо подменяющий код. Нейрофон постоянно меняет коды, их у него огромное количество, скачет по волнам, забираясь на самые невероятные частоты, и Феникс за ним порой не успевает. Я как раз работал над новым программным обеспечением, улучшающим скорость отклика комплекса, как в Россию прибыл Гордон. Он чем-то был очень взволнован, говорил о каком-то мусоре, ну, по крайней мере он так это преподносил. Сказал, что все мы скоро погибнем, а еще передал мне вот это.

Краш залез в карман куртки и протянул Прохорову мобильник.

— Он тебе телефончик подарил?

— Да нет, посмотри на экране, там единственная приложуха.

— Ну? — майор с сомнением разблокировал устройство и уставился на ярлычок. — И что с ней делать?

— Запусти, а потом наведи на меня. Ты увидишь кое-что очень интересное.

— Хорошо. — Майор нажал пальцем на ярлычок, однако ничего такого не произошло. Запустился фотоаппарат, камера заработала, отобразив грязь под ногами и облупленные стены подвала. Однако когда Илья навел камеру на сидевшего на земле Ивановича, то не поверил своим глазам. Красная тускловатая точка явственно просматривалась на его лице. Иногда она была спокойна, но стоило подождать, как вдруг начинала пульсировать, конвульсивно биться, увеличивая либо уменьшая яркость, а затем, успокоившись, снова замирала на неопределенный срок.

— Это приложение видит нейрофон, а точнее, всегда может тебе показать, кто именно носит устройство, — тихо произнес Краш.

— Откуда оно? Кто его сделал?

— Не знаю, — программист пожал плечами. — Гордону оно пришло по почте, едва он выложил в сеть первый ролик. Ни пояснительной записки, ничего. Я попытался отследить отправителя, но у меня тоже ничего не вышло.

— То есть, ты хочешь сказать, что есть еще кто-то, кто знает о проблеме?

— Да. Это крутые ребята, их так просто не взять. Я вскрыл код приложения, попытался его воспроизвести, но все, что оно делает на моем смартфоне, так это включает камеру. Код оказался мне не по зубам.

Дверной звонок взорвался трелью, и Краш, вздрогнув от неожиданности, с мольбой посмотрел на майора.

— Ты кого-то ждешь?

— Нет! Конечно нет! Я похож на человека, решившего вдруг пригласить гостей!? — нотки истерики в голосе Ивановича слышались теперь самым отчетливым образом.

— Позвонят и уйдут, — предположил Илья. — Может, двором ошиблись.

Однако незнакомец за забором продолжал настаивать, и вскоре калитка Краша сотрясалась от мощных ударов.

Прохоров встал, вновь достал пистолет, снял его с предохранителя и, дослав патрон, принялся подниматься по лестнице, бросив Крашу на ходу:

— Ты тут сиди, я разберусь. Вывезем тебя, и Феникс этот вывезем. У нас контора серьезная, не веники вяжем.