шли еще ниже, под крылом замелькали крыши пригорода, голые сучья деревьев. От шубинского «Яка» потянулась огненно-дымная трасса и на секунду коснулась вражеского самолета, внося в его конструкцию необратимые изменения.

Истребители резко потянули вверх, уходя. С облаков посыпал снег, но сквозь мглу на белом фоне земли проступило клубящееся ярко-оранжевое пламя, скрывающееся в черных клубах дыма…

– Ха, – Шубин хлопнул Виктора по плечу, – хорошо, тута. – После посадки командир был радостно возбужден, видимо, адреналин все еще бурлил у него в крови. – Как я его, а? Сергей Валерьевич, – обратился он к стоящему неподалеку Пруткову. – Товарищ Саблин своими умелыми действиями обеспечил уничтожение вражеского самолета. Подобное требует поощрения. Думаю, будет правильным освободить его из-под ареста. Подготовьте приказ.

Прутков позеленел, но беспрекословно козырнул.

– А ты смотри мне, – сказал комполка Виктору, – еще раз такое отчебучишь – сгною в штрафбате. Сейчас иди в штаб, рапорт напиши, я, тута, потом почитаю. – Шубин поискал в отирающейся на стоянке толпе Галку, подмигнул ей и свирепо оскалился. Та зарумянилась и направилась к командирской землянке.

С неба послышался гул, и показалась четверка «Яков» из второй эскадрильи. Они принялись заходить на посадку, и внезапно крайний из них крутанул нисходящую бочку и, взметнув тучу снега, уткнулся в землю. Все произошло так быстро, что никто даже не успел толком среагировать. Вот только что в небе летели четыре самолета, и вдруг их осталось три.

– Бегом в машину! Врача! Быстро! – Веселость с командира пропала бесследно. Он ждал, когда подъедет полуторка, исподлобья затравленным волком рассматривая место падения. В кузов машины летчики сыпанули гурьбой, и та рванула. Однако можно было и не спешить. Летчик второй эскадрильи – сержант Звягин сидел среди остатков кабины, уткнувшись лицом и грудью в окровавленную приборную доску.

Шубин взглядом отыскал среди столпившихся Быкова, зло плюнул под ноги и буркнул, ни к кому не обращаясь:

– Ну вот, долбодятлы. Долетались… мля, тута.

…Письмо грело пальцы. Виктор снова и снова перечитывал скупые строчки и улыбался, это было первое письмо от Нины, полученное им после двух недель пребывания на фронте. Он написал ей уже штук пять, и вот от нее тоже пришла первая весточка. Начитавшись, достал вложенную в конверт фотокарточку. Нина положила ту фотографию, где они снялись вдвоем в фотоателье, после неудачи с ЗАГСом. Они там оба были строгие, серьезные. Он вздохнул, подумав, что нужно было уговорить ее прислать фотографию в купальнике. А еще лучше вообще без ничего… Эх, мечты. Виктор потряс головой, прогоняя глупые и несбыточные мысли.

– Саблин, к командиру! – посыльный появился неожиданно, прервав мечтания. Пришлось прятать письмо и бежать на КП.

Шубин был краток:

– Где-то здесь, – его палец ткнулся в карту, – находится немецкая артбатарея. Через десять минут подойдут штурмовики, своим звеном обеспечь сохранность. Они, тута, пойдут так, – желтый от никотина ноготь скользнул по карте, отмечая невидимую линию. – Смотри в оба, напрасно не рискуй. Пусть твои орлы пробздятся, а то эти модельки деревянные им уже в ночных кошмарах снятся. Ладно, беги, тута…

– Кот, – Виктор говорил быстро, пытаясь вывалить сразу кучу информации, – вы вдвоем пойдете рядом со штурмовиками. Метров на триста-пятьсот выше. Так… солнце у нас на юге, значит, к цели идем справа от «Илов», на обратном пути переходим налево. Я буду чуть выше вас и в стороне. Когда «Илы» начнут работать, к ним в пекло не лезьте, но смотрите в оба. Немцы мастаки те еще, могут подойти прямо над самой землей. М-м-м, что еще? Маршрут все запомнили? Если что вдруг случится – тяните на восток, главное – Миус пересечь. Сейчас первым делом радиосвязь проверим, буду вызывать каждого – руками помашите, что меня слышали. И давайте без детских ошибок, а то не дай Бог включите один бак и потом будете кувыркаться, как Звягин…

«Илов» было пять. Их силуэты скользили так низко, что казалось, будто они вот-вот зацепят винтами землю, и лишь бегущие по земле тени говорили, что у штурмовиков имеется хороший запас высоты. Истребители летели выше, все было, как и оговорено.

Промелькнул заснеженный извилистый Миус, проплыли под крылом изрезанные траншеями и утыканные ДОТами, высоты по его правому берегу, и началась степь. Линию фронта пролетели спокойно, словно на параде. Никто и не подумал стрелять по девятке советских самолетов.

Гаубицы они так и не нашли. Может, ошиблась разведка, а может, немцы оказались замечательными мастерами маскировки, однако никаких артиллерийских позиций в квадрате не оказалось. Обнаружили лишь пяток грузовых машин, замаскированных в балке. По ним «Илы» и сделали два захода, сперва обработав балку бомбами, потом обстреляв РС. Виктор даже подумал, что с вылетом повезло, он прошел спокойно…

Радовался он зря. Почти перелетев линию фронта, «Илы» вдруг лихо повернули и принялись обстреливать позиции немецкой пехоты, поливая пулеметно-пушечным огнем траншеи. У Саблина такая инициатива вызвала только дикий приступ злобы. «Илы» вытянулись в цепочку и неторопливо, словно на полигоне, атаковали, выпуская свинец в землю. Кого они собирались так убить, было непонятно, немцы явно попрятались по блиндажам, даже не ведя ответного огня.

«Мессеры» появились, как обычно, неожиданно. Четверка подошла с запада, прошла стороной и, взяв курс на нашу территорию, принялась набирать высоту. Штурмовики, видимо, их не видели и так же продолжали свои атаки.

– Кот, внимание! Справа выше четверка «мессеров». Лезу вверх, оставайтесь со штурмовиками. Рябый, смотри…

«Мессеры» с разворота устремились в атаку и, не приняв лобовой, разошлись, заходя с разных сторон. В кабине стало жарко.