числа подозреваемых. Впустил тебя в свою жизнь, постель, квартиру – и никогда ничего не подозревал, ни разу.
Присцилла улыбнулась:
– Ты уж не расстраивайся так сильно. В молодости я была актрисой. Могла бы попасть в кино, если бы папочка упорно не возражал. Но я никогда не выступала так удачно. Это был мой piece de resistance[9].
– Зачем было тратить талант на меня? – спросил я.
– Почему бы и нет? – снова сказала она.
– Все так просто? Ты нашла мое имя в телефонной книге?
– Не совсем. Я выполняла указания.
– Чьи?
– Бога Солнца.
Я взвел курок.
– Не шути со мной! – прорычал я.
– С шутками покончено, – сказала она. – Ник была принесена в жертву. Она знала, чем все кончится. Она не знала, что убьют
– Зиглер говорил, что он не знал, что ее убьют.
– Не знал. Мы взяли с собой Руди, чтобы он прочел нужные тексты. Когда он уехал домой, мы порезали Ник и отвезли в «Скайлайт». Я думала, что она мертва, но она все еще дышала – Валери проверила. Но она жила недолго. – Последнюю фразу Присцилла пропела.
– Ты убила Ник, чтобы ублажить гребаного бога Солнца? – пробормотал я, быстро соображая. – Но зачем оставлять тело в «Скайлайте»?
– Приказ.
– Бога Солнца?
– Да.
– Это он тебе велел смешать с дерьмом и мою жизнь?
– Совершенно верно.
– Он у тебя на прямой связи? – съязвил я.
– Он разговаривает со мной через своего земного агента. Велел мне сплести паутину и завлечь в нее тебя. Не знаю, зачем им такой урод, как ты, но нельзя же докучать богу Солнца вопросами. Ты повинуешься или сгораешь.
– И он повелел тебе убить Эллен?
– Да. Но на этот раз через своих жрецов. Я повстречалась с Эллен спустя пару дней после нашего столкновения в ресторане «У Кафрана». Несведущий человек мог бы посчитать это случайностью, но я убеждена, что это судьба. Я видела, что понравилась Эллен, и всячески ее поощряла. Я поговорила с моим агентом и предложила ее убить, но тот категорически запретил. Потом виллаки велели мне действовать. Не знаю, как они про нас узнали, но я была рада, что так получилось. Я получила большое удовольствие.
Жрецы сказали только половину правды, когда я встречался с ними в подземной пещере: они не убивали Эллен своими руками, но они разрешили ее убить. Если смогу, я заставлю слепых мерзавцев за это заплатить.
– Зачем понадобилось убивать Эллен? – спросил я.
– Чтобы уничтожить тебя. Виллаки сказали, что это очень важно. Не знаю почему. Я только повинуюсь приказам, а инициативу проявляю, если возникает необходимость. – Присцилла начала напевать.
– Ты больная на всю голову, – пробормотал я.
– Кто бы судил, – парировала Присцилла. – Каким ты, по-твоему, выглядишь в глазах бога Солнца? Ты хоть представляешь себе, насколько ты ничтожен? Насколько незначителен? Как…
Я заткнул ей рот кляпом. Я уже слышал достаточно. Мне еще надо было узнать про Билла, но это можно сделать позже, когда я окончательно развяжу ей язык. Теперь мне хотелось отыграться. Я прикинул, какие подходящие инструменты могут найтись в моей квартире. У меня есть небольшая горелка Бунзена. Ножовка. Плоскогубцы. Молоток. Дрель. Куча ножей.
Собрав все инструменты, я разложил их на полу так, чтобы Присцилла могла их видеть. Я заметил в ее глазах страх, и это меня возбудило. Она не причиняла себе боль, как Валери. Ее можно сломать.
Я взял ее мизинец – этот же палец она отрезала у Билла – и зажал его в плоскогубцах. Я надавил слегка, и ее тело застыло, а крик заглушил кляп. Я подумал: «Что же я такое делаю?» Как я это оправдаю? Месть – это одно, но пытки?.. Могу ли я причинить боль женщине, которую, как мне казалось еще час назад, мог полюбить?
Я подумал о Паукаре Вами и порочной крови, которая течет в моих венах, об Эллен в «Скайлайте» и ее изрезанной спине, о крови на рассыпавшихся по подушке волосах, о жестоко оборванной молодой жизни.
