– Так они хотят угробить расследование? Спустить на тормозах? Положить на полку?

Молчание сержанта стало красноречивым подтверждением его догадки.

– Не разыгрывай меня, Лея. Признайся, что это шутка.

Ее губы были плотно сжаты, пальцы дрожали. Можно было решить, что у нее нервный срыв.

– Я тебе уже сказала, что все правда.

– Но почему, Лея? Почему? – Бен-Рой вскочил. – Мы знаем, чьих это рук дело. Знаем, почему они совершили преступление. Дело можно передавать в суд практически в таком виде, в каком оно есть.

– Оно никуда не пойдет, Арие. А нас от расследования отстранили.

– Объясни почему? – Он не мог остановиться и продолжал задавать вопросы. – Мы имеем очевидный случай, а его хотят угробить. Я желаю знать почему?

– Потому что у них власть. – Лея широко раскрыла глаза, и Бен-Рой теперь заметил, что они у нее покраснели. Похоже, сержант недавно плакала. – Они хозяева системы, Арие. Или по крайней мере в их распоряжении люди, которые управляют системой, что одно и то же. Кукловоды дергают за ниточки, и куклы пляшут. В нашем случае сбивает с толку то, что эти куклы на самом верху. Оттуда и спустили приказ. «Баррен» из неприкасаемых. Нас отставили от дела.

Бен-Рой с такой силой сжал кулаки, что казалось, на костяшках пальцев вот-вот лопнет кожа.

– Ты хочешь сказать, что мы могли преследовать в судебном порядке и засадить в тюрьму нашего президента Моше Кацава, но нам не подступиться к какой-то там транснациональной корпорации с туго набитой мошной?

И снова ответом ему стало молчание.

– Ушам своим не верю. Мне казалось, ты когда-то говорила, что мы живем в нашей стране по законам.

– Получается, что некоторые люди выше закона, – тихо ответила Шалев. – У корпорации «Баррен» много друзей.

– Боже праведный! Черт бы все побрал!

Бен-Рой откинулся на спинку стула. У него было такое ощущение, словно он получил удар под дых. Лея крутила бумажный пакетик. Он в растерянности потер шею. Оба молчали.

– Ты позволишь, чтобы это сошло им с рук? – наконец спросил он.

– Поверь, мне так же противно, как тебе.

– Но ты ничего не собираешься предпринимать?

Шалев вспыхнула. От стыда, догадался Бен-Рой. От стыда бессилия, а не от злости.

– Приказ пришел с самого верха, Арие. Я тебе недавно говорила, что потратила много сил, чтобы добиться того, чего добилась, и не хочу, чтобы все пошло прахом.

– А шеф?

Сержант вздохнула.

– Через пять месяцев Гал уходит в отставку. У его жены плохое здоровье. Сын идет на работу в министерство юстиции. Он не хочет раскачивать лодку.

– Ушам своим не верю.

Шалев едва заметно пожала плечами.

– В таком случае я обращусь к журналистам.

– Я бы не стала этого делать.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты засветишься и разозлишь кучу людей, которых лучше не трогать. А у тебя скоро должен родиться ребенок…

– Ты мне угрожаешь, Лея?

– Просто говорю.

– Заделалась их девчонкой на посылках?

Теперь уже возмутилась Шалев:

– Слушай, Арие Бен-Рой, мне тошно и без твоих гнусных подковырок. Убийца сорвался с нашего крючка, думаешь, мне это приятно? Гадко, как никогда в жизни! Но так обстоят дела. Мы люди подневольные и подчиняемся приказам. И получили приказ. Пройдет какое-то время, и, может, что-то изменится – дай-то Бог! А пока придется молчать в тряпочку и делать то, что нам велят. Если не для собственного блага, то для блага своих близких. Потому что стоит тебе только высунуться, поверь мне, на тебя накинутся, словно стая шакалов на труп.

Лея тяжело дышала, ее глаза горели. Краска на левом глазу расплылась, словно под веком мазнули углем. Внезапно она склонилась и уронила голову на руки. За пять лет их совместной работы она впервые разговаривала с ним в таком тоне.