– Красавчик, – проворчал Садек, возвращая фотографию в папку. – В свое время мне пришлось видеть страшные смерти, но эта… Полагаю, вы ознакомились с заключением патологоанатома?

Халифа ознакомился и должен был признать, что чтение не доставило ему удовольствия. В результате падения в шахту Пинскер сломал обе ноги, правую руку и три ребра. Кроме того, у него была разорвана селезенка, серьезно поврежден затылок. Несмотря на тяжелые травмы, он остался жив. Об этом свидетельствовал тот факт, что он сумел переползти в погребальную камеру, соорудить примитивные лубки для сломанных конечностей и наложить на голову повязку. Из-за давности события и мумифицированности тела точная оценка оказалась невозможна, но, по мнению патологоанатома, после падения англичанин прожил еще два или три дня. И только потом скончался от обезвоживания, потери крови и повреждения внутренних органов. Можно не сомневаться, его смерть не была безболезненной.

Садек закрыл папку и снял очки.

– Так что вы хотели прояснить?

– Кое-что в связи с показаниями женщины, – ответил Халифа, протягивая руку и принимая обратно папку. – Этой ингилезии. Миссис… – Он переворошил листы и нашел фамилию: – Боуэрс. Есть нечто такое, чего я не понимаю.

Садек поднял стакан, сделал глоток чаю и жестом дал знак Халифе продолжать.

– Согласно ее показаниям, она гуляла с мужем в горах и задержалась, чтобы… – он снова сверился с записями, – чтобы сделать то, что иногда требуется делать дамам. Полагаю, это означает…

– Пописать.

– Вот именно. Но споткнулась, упала, покатилась по склону и провалилась в шахту. – Халифа поднял глаза на Садека, и тот едва заметно кивнул, давая понять, что собеседник правильно изложил цепь событий. – Еще она заявила, что до этого не заметила отверстия в шахту, поскольку оно было завалено ветвями.

На этот раз Садек не кивнул, только смотрел на Халифу. Уголки его губ слегка поднялись, изображая подобие улыбки.

– Показания снимали вы? Так? В день происшествия после того, как женщину переправили на вертолете в Центральную больницу Луксора?

– Насколько помню, все так и было.

– Понимаю, дело давнее, но не могли бы вы сказать, какой она вам показалась? Было ли у нее сотрясение мозга, спутанное сознание?

– Она же была хавагой. На мой взгляд, у них у всех спутанное сознание.

Халифа улыбнулся шутке.

– Я вот о чем…

– Я прекрасно понял, о чем вы. – Уголки губ старого полицейского поднялись чуть выше, и улыбка стала заметнее, словно он догадался, куда метит его собеседник, и это доставило ему удовольствие. – Нет, эта женщина нисколько не путалась. Наоборот, принимая во внимание, что она недавно свалилась в шахту глубиной около семи метров и обнаружила на дне мертвеца, отвечала на редкость вразумительно.

– И по поводу закрывавших отверстие в шахту ветвей выразилась определенно?

– Вполне определенно. Совершенно определенно.

– Вот этого-то я и не понимаю. Если ветки лежали на отверстии в шахту…

Халифа не продолжал. Садек поднял руку, призывая его замолчать. Теперь бывший начальник полиции широко улыбался, хотя его глаза по-прежнему отливали сталью. Неприятное несоответствие: словно какая-то его часть подсмеивалась над Халифой, в то время как другая – предостерегала. С кухни послышался очередной приглушенный щелчок – еще одна муха рассталась с жизнью. Садек выдержал паузу и заговорил:

– Я слышал, вы человек сообразительный.

– Простите?

– Так отзываются о вас Хассани, Махфуз и другие. Называют вас одним из самых сообразительных людей в полиции. Говорят, вы умеете заметить то, что не видят другие.

Он отставил стакан с чаем и, положив руки на деревянные подлокотники кресла, обхватил пальцами вырезанные в форме скарабеев концы. Халифа заметил, что ногти на его больших пальцах были намного длиннее, чем на других, словно он специально их отращивал.

– А еще недисциплинированный, так мне сказали. В мое время это не сошло бы вам с рук. В мое время недисциплинированных не было.

Его улыбка померкла, глаза стали еще холоднее. Халифа поерзал в кресле, не понимая, куда заведет этот разговор, и размышляя, не совершил ли он ошибки, приехав сюда. Пусть в Египте что-то изменилось, но с людьми приходится держать ухо востро, особенно с такими скорпионами, как этот Садек. Снова возникла неловкая пауза. Затем, к удивлению Халифы, бывший начальник полиции, словно аплодируя, несколько раз медленно хлопнул в ладоши.

– Отлично подмечено, инспектор. Даже исследовавший гробницу профессор не обратил внимания на проблему с ветвями. Зато я обратил. А теперь вы. Очень проницательно.

Он вернул руки на подлокотники и побарабанил по дереву левым указательным пальцем. Из прихожей раздался негромкий стук – открылась, а затем