пертурбации. Неравенство и отчуждение влекут за собой вражду и насилие...

«И все же, — думал Флэндри, — если мы, имперцы, сложим вещички и уберемся восвояси, дела здесь пойдут еще хуже. Произошло слишком много необратимых изменений.

В этой вселенной волну поднимает даже неподвижно сидящий».

Летом солнце здесь не заходит. За те двенадцать с половиной часов, что Диомеда оборачивается вокруг своей оси, оно совершает полный круг в небе. В это время года из той точки, где сел «Хулиган», солнечный диск нельзя было увидеть: его закрывали громоздящиеся на юге горы.

В салоне было тепло и уютно. Тем не менее, увидев на экране пейзаж за бортом, Флэндри невольно поежился:

— Бр-р! Такой климат должен развивать спартанские добродетели. Здешние жители, вероятно, постоянно тренируются, чтобы в будущем эмигрировать и захватить первую приглянувшуюся им планету.

— Вам, наверное, покажется странным, что здесь живут ланнахи, которые желают только одного: сохранить свой мир в неприкосновенности.

Она что, не поняла шутки? Похоже, что нет. После их последнего разговора она держалась отчужденно. Читала то, что было ей сказано, но о выводах не произнесла ни слова.

«Какая жалость, — вздыхал Флэндри. — У нас бы могло получиться великолепное путешествие».

Он окинул девушку долгим взглядом. Комбинезон не мог скрыть налитой зрелости ее высокого и гибкого тела. Глаза цвета морской волны, каштановые, с рыжинкой, волосы, скульптурное лицо — эти черты стали довольно часто посещать его мечты, а в последнее время и сны. Кажется, она говорила тем же хрипловатым контральто, что и Кэтрин Мак-Кормак...

Козара почувствовала взгляд, вспыхнула и кинулась в атаку:

— Мы же и вправду в Ланнахе, так ведь? По-моему, некоторые из этих пиков мне знакомы.

Флэндри кивнул и вновь посмотрел на экран:

— Да. К югу от залива Сагна.

Он рассчитывал вызвать ее восхищение той легкостью, с какой ему удалось провести корабль сквозь грозовую атмосферу, отыскать посреди огромного острова посадочную площадку и удачно приземлиться, воспользовавшись только картами и навигационными приборами. Но ярость вытеснила все остальные чувства девушки.

Что ж, сам виноват: столько времени разжигал ее гнев.

Корабль стоял на склоне горы, на полпути к вершине. Сверху нависал скальный выступ. Внизу тянулись многие километры сильно пересеченной местности, которые оканчивались светлой полоской озера. В аметистовом небе застыли облитые бледно-розовым светом громады облаков. В темно-синих просветах между туч то и дело вспыхивали молнии. Сыпучие склоны были покрыты валунами и обломками скал; над ними гремели небольшие водопады. Повсюду виднелась напоминающая траву тщедушная поросль, серый колючий кустарник и низенькие скрюченные деревья. По мере снижения к туманным долинам растительность становилась гуще, пока наконец не превращалась в лес. Высоко в небе парили крылатые создания: то ли наделенные разумом существа, то ли обыкновенные хищные птицы. Сквозь обшивку корабля глухо стонал ветер.

— Ну хорошо, — мрачно произнесла Козара. — Давайте я задам вопрос, который вы желаете услышать. Почему мы здесь? Разве вам не следовало приземлиться на Четверговой Площадке?

— Я воспользовался своим исключительным правом. Здешний резидент пока не знает о нашем прибытии. По правде сказать, об этом никто не знает, если только моя правая рука не потеряла былой сноровки.

По крайней мере я добился от нее человеческих эмоций. Флэндри любовался, как меняется выражение ее лица. Словно ветреный весенний день, оно становилось то сумрачным, то светлым.

— Понимаете, — сказал Доминик, — если заговорщики по-прежнему продолжают свою деятельность, за имперскими поселениями обязательно установлена слежка. Известие о вашем возвращении, да еще в сопровождении офицера флота, невозможно будет скрыть. Интересующие нас лица насторожатся.

Напротив, неожиданно появившись в центре мятежа, вы застигнете их врасплох. У них не будет времени заподозрить недоброе, и они встретят вас с распростертыми объятиями...

— Почему? — перебила Козара. — Они заинтересуются, как мне удалось вернуться.

— Исключено. Никто не знает, что вы покидали планету.

Она застыла в недоумении. Флэндри пояснил:

— Все ваши товарищи погибли. Что могли узнать повстанцы? Только то, что вы остались в живых. Конечно, мои коллеги действовали по отношению к вам как идиоты, но правил они не нарушали и утечки информации нс допустили. Вы попросту исчезли — вот и все. Вас же везли на корабль в запломбированной машине, так ведь?.. Да, я знал об этом... Разведке ни к чему было объявлять о том, что вас осудили и депортировали. Следовательно, никакого сообщения и не появлялось.

— Поэтому остатки банды — люди, если они еще на Диомеде, и, что гораздо вернее, непокорные туземцы — имеют все основания полагать, что вас