— Отметины никуда не исчезают. Твои сыны будут вспоминать случившееся.
— Им уже доводилось перенести нечто худшее, — возразил Магнус, утопая в мрачных образах прошлого, где воины кричали и молили о смерти, — и забыть о нем. Забудут и это.
Циклоп ощутил недоумение Пертурабо, однако не стал ничего объяснять. Не ко времени было перебирать старые грехи.
— Действуй, — произнес он.
Железный Владыка кивнул своим легионерам:
— Открыть огонь.
«Железная кровь» содрогнулась, извергнув адское пламя из всех артиллерийских батарей. К ней присоединились звездолеты обоих легионов, и пустота озарилась вспышками тысячи орудий, мечущих в цель смертоносные лучи и снаряды.
Магнус заставлял себя смотреть, как пылает флот беженцев, как бесконечные бортовые канонады макропушек, разряды лэнс-установок и волны атомных торпед разносят в клочья эвакуационные суда.
После двухчасового обстрела на орбите остались только корабли Астартес.
Рядом с остовами гражданских космолетов на поверхность Моргенштерна упали вирусные бомбы Экстерминатуса.
— Всё — прах, — заключил Повелитель Просперо.
Я до сих пор слышу крики мертвецов с Моргенштерна, — признался Магнус, сгребая в горсть пепел из воронки внутри пирамиды Фотепа.
Вокруг него дули злобные ветра, студеные зефиры, что свистели меж огромных искореженных балок осевшей постройки.
— Мы — мертвецы с Моргенштерна.
Стряхнув прах с пальцев, Алый Король поднял взгляд. Создание, когда-то в недрах убитого мира носившее лицо Атхарвы, преобразилось. Его черты менялись с каждым вздохом, с каждым движением зрачка. Оно было мужчиной, женщиной, ребенком и стариком, меняло расы и цвет кожи.
— Теперь ты выглядишь иначе, — заметил примарх.
— На этой планете постоянно лишь непостоянство.
— Мне следовало оставить тебя на Моргенштерне, — хмыкнул Циклоп, очищая пол вокруг себя от пыли и битого стекла.
— Возможно. — Шай-Тан посмотрел наружу, на утраченную красоту и жалкие развалины Тизки. — Но Магнус Красный всегда уступал жажде знаний, даже когда понимал, что их лучше не касаться.
— Твои страдания были столь глубоки, — Алый Король сжал погруженные в пепел кулаки, проехав костяшками по металлу, — что я ощутил все, содеянное с тобой, и поддался жалости. Я оказался слабым наивным глупцом. Ты проклял целый мир, желая отомстить за свою боль. При уничтожении Моргенштерна погибло столько душ — почему спаслись только твои?
— Потому что ты хотел исцелить неисцелимое, исправить неисправимое, — произнес Шай-Тан, опускаясь на колени рядом с примархом. — В этом твоя слабость. Как ты там говорил? «Когда любишь что-то всеми частичками души…»
— …то готов пожертвовать чем угодно ради его спасения, — окончил Магнус.
— Скажи, чем ты готов пожертвовать, чтобы обмануть судьбу и спасти сыновей?
— Жизнью, — без раздумий ответил Циклоп.
— Ты отдал ее на Просперо, — напомнила сущность. — Еще чем?
— Больше мне нечего предложить.
Шай-Тан тоже стал выгребать из воронки пыль и стекло.
— У тебя еще есть возможность уйти с доски, спрятать сынов от взора алчущих божеств.
Неторопливо кивнув, примарх мысленно вернулся к событиям после бегства с Моргенштерна.
— Я помню, как переправился с «Железной крови» на «Фотеп» и наблюдал за тем, как «Пожиратель жизни» расползается по поверхности мира. Я смотрел, как токсины превращают некогда цветущую планету зелени, синевы и золота в коричневую некротическую массу с лиловыми пятнами. Но даже она исчезла, когда лэнс-разряд моего корабля поджег атмосферу и запустил глобальную огненную бурю.
— В последнее время такие апокалиптические финалы уже не редкость, — заметил Шай-Тан. — Если ты думаешь, что я буду оплакивать рок Моргенштерна, вынужден тебя разочаровать.
— Я на это и не надеялся.
— Значит, ты завел этот разговор, потому что Экстерминатус не стал последним актом? — предположила сущность. — Однажды, спустя много лет после распада «Пожирателя жизни», я почувствовал, что мы с тобой вернулись на Моргенштерн. Не мог не почувствовать — ты высадился на поверхность и разрыл руины Жаррукина.
