— Я спасу тебя. — Высвободив другую руку, он разжал хватку марионетки на своей шее. — Если ты не станешь мешать.

Мысленным кин-импульсом примарх вытолкнул иглы из черепа и резко сел, заставив Шай-Тана отпрянуть.

— Твоя мощь велика, но ты не умеешь ее применять, — заметил он и вывернул Атхарве запястье. Раздался тошнотворный треск сломанных костей, сущность в теле марионетки завопила, осознав, что поменялась ролями с Циклопом. Поднявшись, тот повел плечами, сбросил легионера и по-борцовски прижал его к каталке.

Одной рукой удерживая Атхарву за шею, примарх занес кулак.

— Я — Магнус, Повелитель Просперо, обученный Императором Человечества, величайшим псайкером в Галактике, — заговорил он, глядя в самую суть Шай-Тана. — Тебе нечего мне противопоставить!

Тело захваченного воина дергалось, необузданная пси-энергия неестественно выкручивала его конечности — сущность внутри боролась с железной волей Циклопа. Слияние душ злобно ярилось на врага; полное вечного гнева, оно не умело прощать. Примарх мрачно кивнул, словно придя к какому-то важному решению.

— Прости, сын мой, — сказал Магнус. — Другого выхода нет.

Золотой шлем защелкнулся на голове Атхарвы. Иглы глубоко вошли в череп легионера, и устройство засветилось от притока энергии.

— Держись за серебряную нить! — вскричал Циклоп, когда в его разуме клеймом отпечатался смутный образ грозного безликого ангела. — Держись и не отпускай, иначе тебе конец!

Он закрыл глаз, не способный не слышать жуткие звуки, порожденные болью и страхом его сына. Примарх ощущал, как иглы вгрызаются в кость, как растекается внутри нестерпимый жар химических препаратов, нейросмесителей и гемюнд[84]-рассекателей, которые потрошили мозг Атхарвы.

Шай-Тана вновь вырывали из телесной оболочки, и он кричал, испытывая те же муки, что при давнем рождении.

Покинув легионера, сущность устремилась в эфир клубящейся грозовой тучей остервенелой ненависти. Циклоп увидел перед собой красный вихрь, из круговорота которого, раскалявшего воздух порывами ярости, начал возникать кошмарный демон.

Примарх ждал, что Шай-Тан покинет носителя, и теперь стоял перед растущей бурей, выставив одну руку вперед и прижимая ладонь другой к огромному гримуару, что висел на цепи у пояса.

Слияние душ издало вой, и звуковая волна вздыбила палубный настил. Ураганные псионические ветра пытались отбросить Магнуса к стене, но он держался крепко, словно прирос к полу — неподвижный объект под натиском непреодолимой силы.

— То, что творили здесь, невозможно простить, — сказал Циклоп. — Я обещаю, что об этом будут помнить. Всех вас будут помнить.

Он выбросил руку с гримуаром в сторону сущности Шай-Тана, и обложка из красной кожи распахнулась, словно портал в иные миры. Души завизжали, борясь с притяжением Книги Магнуса, но том, полный неутолимой жажды к познанию нового, затягивал их, подобно океанскому круговороту.

— Умершие в этих стенах обретут новую жизнь, — пообещал примарх. — Отриньте ненависть, и вы переродитесь в царстве безграничного воображения!

Самые могучие личности внутри Шай-Тана сопротивлялись, цепляясь за многовековую злобу, но с каждой секундой все новые фантомы принимали предложение Циклопа.

Наконец Магнус вобрал в книгу их всех — длинный список имен и жизней, перечень забытых мертвецов. Примарх был их проводником, и, подарив призракам будущее, он на мгновение ока пережил их прошлое.

Так на страницах, заполненных древними легендами и волшебными историями, возникли новые действующие лица, неопытные актеры, жаждущие выступать на сцене диковинных мифических земель. В томе Циклопа украденным душам Моргенштерна суждено было вести невероятную жизнь, наслаждаясь неописуемыми приключениями.

Стоило книге захлопнуться, как ураганные ветра мгновенно стихли, и в зале воцарилось нежданное спокойствие. Судорожно выдохнув, Магнус опустился на колени.

Тела мертвецов и его порабощенные сыны рухнули на палубу, освобожденные от власти Шай-Тана.

Все кончено, мой господин? — спросил кто-то.

Подняв голову, примарх встретился взглядом с Азеком Ариманом.

Циклоп положил ладонь на гримуар и задумался о том, что узнал в момент соединения с Шай-Таном. Его плечи опустились, словно на них возложили тяжелейшее бремя в мире.

— Нет, — сказал Магнус. — Нам осталось еще одно черное дело.

— Какое черное дело? — не понял Азек.

— Закончить начатое.