— Хорошо, — все-таки согласился он. — Будем открывать.

Легионеры взялись за фиксатор люка, гладкий и холодный на ощупь. Края дверцы были приварены к обшивке, причем криво и прерывисто, словно в большой спешке.

Атхарва разжал и вновь сомкнул пальцы на затворе, отлитом тысячи лет назад людьми, которые и не подозревали о будущем грандиозном расселении по космосу.

Таким моментом следовало насладиться.

— Готов? — уточнил Маат.

— Да, — отозвался библиарий. При всей нелюбви к Хат-хору сейчас Атхарва внутренне ликовал, как неофит на своих первых раскопках.

— Тяни!

Легионеры Тысячи Сынов дернули фиксатор на себя, и сварочный шов, конечно же, не выдержал схватки с физической и психической мощью легионеров. Применив дар Пиррида, библиарий ослабил связь между люком и корпусом, Маат же изменил биохимию своего организма и повысил плотность мышц, чтобы увеличить мускульную силу. Через несколько секунд дверца подалась, громко хрустнули стопорные болты.

Воины отвалили люк на скрипучих петлях. Давление в космолете было выше, чем на планете, и из широкого прохода вырвалась струя отдающего серой воздуха. За ней из глубин корабля донесся стонущий звук — как будто просел древний металл.

— Я идиот! — внезапно вспылил Атхарва. — Это не памятник старины, и мы не в зоне раскопок.

— О чем ты?

Библиарий указал на видимые теперь запорные механизмы.

— Кто-то невероятно торопился, заваривая дверцу за собой. Почему? Атмосфера в звездолете сохранилась, значит, есть и питание.

— Так почему его бросили? — спросил Хатхор.

— Я не знаю, но давай рассудим логически. Здесь есть шахта и строение над ней — значит, корабль обнаружили уже давно. Очевидно, местные изучили находку, но для чего им было запечатывать люк?

— Может, после окончания исследований?

— Пусть так, но зачем они заварили вход?

— Боялись заражения?

— Допустим, но разумно предположить, что все патогены внутри давно уже мертвы.

Маат усмехнулся, почувствовав, что к Атхарве вернулся энтузиазм ученого.

— Тебе хочется войти туда не меньше моего, верно?

— Да, — признал библиарий.

— Ну, тогда мы точно должны забраться внутрь.

Обстановка в диспетчерском центре космопорта Калэны накалилась. Событие, к которому Астинь Эшколь готовилась шесть дней, наконец началось. Диспетчер кусала губы и почти непрерывно вводила себе коктейли из стимуляторов и стабилизаторов настроения. Оконные бронестекла перед ней дрожали от могучих гравиволн со взлетного поля.

— Давай, давай, давай… — пробормотала Астинь себе под нос в десятый раз за последние две минуты. — Отрывайся, мать твою, отрывайся.

Стального гиганта, к которому были обращены эти уговоры, окутывала искажающая дымка, и Эшколь не удавалось понять, возымели ли действие ее мольбы.

— Попробуйте говорить уважительнее, — посоветовала магос Ром из центра энтоптической[65] сферы инфосвета. — Машина знает все, Машина слышит все.

— Ладно! — огрызнулась Астинь. — Отрывайся, мать твою, отрывайся… пожалуйста.

— Я не совсем это имела в виду, но и так сойдет.

— Вежливее не получится, Тесша, — отрезала Эшколь.

Все ее нервы и жилы были натянуты до предела. Диспетчеры в вышке не сводили глаз с инфопланшетов, выискивая сбои в процессе запуска. Если хотя бы с одним из десятков тысяч ключевых элементов «Люкс ферем» что-то пойдет не так, старт будет неудачным.

А потом… получилось. Корабль отделился от земли.