Альбард наблюдал, как жизнь покидает налитые кровью глаза Себеллы, и испустил сухой вздох, который сдерживал внутри себя больше сорока лет. Он столкнул труп мачехи с колен и собрался с силами. Ему их едва хватило для схватки с ней. Он был немногим более, чем калекой, и только ненависть придала ему сил, чтобы убить ее.
Глядя на мертвое тело, он моргнул, когда — всего на мгновение — увидел труп маллагры. Стальные прутья арматуры стали костями, меховые одеяния — шкурой животного. Чрезмерно натянутая кожаная маска Себеллы превратилась в пасть скарабея, принадлежавшую горному хищнику, который лишил его глаза и обрек на эту аугметику, заполнявшую череп постоянным шумом помех.
А затем это вновь стала Себелла — стерва, убившая его собственную мать и занявшая ее место. Та, которая произвела на свет двух нежеланных отпрысков и настроила их обоих против него разговорами о старых богах и судьбе. Ему следовало убить ее в тот же миг, когда она впервые явилась в Луперкалию и пробралась в Дом Девайн.
Его колени стали липкими от ее крови. Та ужасно пахла, словно тухлое мясо, или молоко, оставленное киснуть на солнце. Он решил, что это был запах ее души. Это делало ее чудовищем, и ему вновь показалось, будто ее очертания размываются, превращаясь в маллагру из его кошмаров.
Альбард бросил скальпель на тело мачехи и прокашлялся. Он сплюнул мокроту и бурую грязь из легких.
— Сюда! — закричал он так громко, как только мог. — Сакристанцы! Стража Рассвета! Немедленно сюда!
Он продолжал кричать, пока дверь не отперли, и ручные сакристанцы его матери не открыли ее с опаской. Их наполовину человеческие, наполовину механические лица еще не утратили способность демонстрировать изумление, и их глаза расширились при виде госпожи, лежащей замертво перед огнем.
Двое вооруженных солдат Стражи Рассвета остановились в дверном проеме. Выражение их лиц очень сильно отличалось от сакристанцев.
Он видел облегчение и знал о его причине.
— Вы двое, — произнес Альбард, взмахнув рукой в направлении сакристанцев. — На колени.
Укоренившаяся привычка к повиновению заставила тех немедленно подчиниться, и Альбард кивнул двоим солдатам, стоявшим позади. В миг перед тем, как заговорить, он увидел их не смертными, а громадными рыцарями дома Девайн. Они были закованы в алое, несли на сегментированных панцирях славные знамена, и он увидел в стеклянной кабине собственное отражение.
Не получеловек, которым он являлся, а сильный, могущественный воитель.
Альбард указал на коленопреклоненных сакристанцев.
— Убейте их, — распорядился он.
Сакристанцы умоляюще вскинули руки, но два лазерных заряда пробили им черепа еще до того, как они успели что-либо сказать. Обезглавленные тела завалились на пол из каменных плит рядом с Себеллой.
Альбард поманил обоих солдат –
— Снимите с этой ведьмы ее экзоскелет, — произнес Альбард. — Мне он понадобится.
15 Пещера Гипноса/Белая Нага/Огненный ангел
Магистру Войны нашли новый «Лендрейдер». Он был оснащен световым щитом, многослойными пластинами из сцементированного керамита с абляционными ионными расщепителями, генераторами помех и пусковыми установками осколочных снарядов. Механикумы вновь заявили, что машина защищена от всего, кроме орудий боевого титана.
Гор позволил Эзекилю убить шестнадцать из них, чтобы напомнить о прошлом разе, когда они хвалились подобным.
«Лендрейдер» работал на холостом ходу, стоя у подножия горной цепи, известной как плоскогорье Унсар. Его окружали тысячи бронемашин, сцепленных круговыми лагерями, чтобы образовать миниатюрные крепости. Даже сам Владыка Железа одобрил бы оборону, организованную вокруг Магистра Войны.
Назад к побережью тянулась сплошная цепь машин снабжения: танкеров, транспортов с боеприпасами и погрузчиков Механикума. Вдоль линии снабжения, словно бдительные пастухи, рыскали «Псы войны», а над Магистром Войны стояли на страже два «Полководца» в цветах Легио Вулканум.
Гор поднимался на холмы, плотно окруженный Морнивалем. За ними взбирались терминаторы-юстаэринцы, которые больше напоминали не знающие покоя машины, нежели живых существ, закованных в броню.
