— Мы впустим их внутрь, и дом наш окрасится багрянцем, — сказал Парис. — Например, мне не улыбается уборка. А поскольку Аэрон под замком, то все это ляжет на мои плечи.

— Я сражался с Ловцами намного дольше, чем ты, — встрял Сабин. — Поверь, лучше перебить их здесь, чем в городе, где случайные прохожие могут пострадать или быть использованы против нас. А уж Ловцы не преминут воспользоваться невинными. Из женщин и детей получаются великолепные живые щиты.

— Все ради высшего блага, — печально передразнила Камео, и Сабин поежился.

Кому-то надо надеть на нее намордник. Сколько бы времени они не провели вместе, он никогда не привыкнет к ее голосу.

— Вот это, я понимаю, веселье, — заявил бессмертный по имени Уильям, потирая руки.

Сабин глянул на него, гадая кто, мать его, приглашал сюда нахала. Заводить новых друзей на входило в его сегодняшние планы.

— Что ты здесь делаешь?

Люциен ущипнул его за переносицу.

— Воин наш званый гость и может оказать помощь в грядущей битве, — в тоне его не слышалось ничего, помимо радости, хотя Сабин готов был биться об заклад: тот надеялся, что 'званого гостя' покалечат в битве. — Мы имеет дело с тем, чего и вообразить не могли.

— О чем это ты? — потребовал уточнений Сабин.

— Я говорю о нашем старом добром друге Галене. Я только что узнал, что он возглавляет Ловцов.

— Гален? — рассмеялся Сабин. — Ты определенно шутишь.

Другие воины также рассмеялись, но напряжение сквозило в их веселье.

Сабин хлопнул Люциена по плечу.

— Мы тысячи лет ничего о нем не слыхали.

Люциен покачал головой, а во взгляде его несоответствующих глаз залегла тревога.

— Это не шутка. Как сообщила нам Эшлин, Даника — Всевидящее Око. Одна из ее картин раскрыла эту тайну. Они просили ее подняться на крышу. Они хотят украсть ее у нас.

Произнесенные столь спокойным тоном слова оказались смертельны для Сабинового недоверия.

Гален.

Несет ответственность за все его страдания.

Его самый главный враг, который некогда был близким другом.

Именно Гален предложил отвлечь Пандору и открыть тот проклятый ларец. Именно Гален нахваливал им преимущества демонстрации богам их ошибки. Гален был их союзником — или же они просто так думали.

«Боги не доверили нам охранять ларец», — говорил Гален. — «Разве раз за разом мы не доказывали свою силу? Разве ради них мы не истекали кровью? Разве все эти века мы не охраняли их? А они выбрали вместо нас женщину. Она не обладает и половиной нашей силы!»

Последние слова оскорбили Камео, и она расцарапала Галену лицо.

Он просто рассмеялся, как лишенный разума. Камео также оскорбило и то, что избрали именно Пандору, а не ее саму. Потому воины заключили союз, уверенные в своем успехе.

Но с самого начала Гален планировал предать их, завидуя тому, что не имел к ларцу никакого отношения.

Люциен, а не он, был избран богами на должность Капитана Стражи.

Лишь много позже они узнали, что Гален сделала их руками всю грязную работу. Пока они вынашивали его чудесную идею, он приводил в боевую готовность армию Пандры, чтобы та помогла ему в борьбе со своими же «друзьями». Таким образом он сам изловил бы демонов, выступая в роли спасителя мира — и занял бы место Люциена.

Поначалу все шло гладко. Парис сумел увлечь Пандору, поскольку даже тогда женщины не могли пред ним устоять.

Остальные, крадучись, приблизились к ларцу. Но едва они добрались до него, отряд солдат подоспел к ним — Гален в их рядах.

Мгновенно завязалась битва. Кровавая, неистовая. В конечном итоге ларец открыли-таки, демоны обрели свободу — все те демоны наконец-то оказались свободны. Но невзирая на все старания Галена — невзирая на их собственные старания — демонов невозможно было изловить. Они оказались намного сильнее, что кто-либо мог вообразить. Хуже того, ларец словно растворился в воздухе, пока демоны пожирали плоть стражей Пандоры, как отчаянно голодные пираньи.

Те вопли… до сих пор они преследовали Сабина.

Хотя Гален отвернулся от них и «помог» Пандоре, все же он сыграл свою роль в открытии ларца, и потому боги покарали его наравне с другими.

Хранить демона Надежды — не было достаточно жестоким наказанием в глазах Сабина, но Сабин не смог воздать виновному свое собственное покарание. В последовавшей за их проклятьем неразберихе Гален исчез, что одновременно и радовало, и злило Сабина.

Месть должна быть сладкой. Возможно, сейчас у него будет такой шанс.

— Как смеет он так поступать? — взревел Страйдер. — Одного предательства для него мало?

— Если он контролирует Ловцов, то может быть это он держит бразды правления в том Институте, на который работала Эшлин? Как-то она упоминала, что никто не видел его президента, потому что он никогда не выходит на публику, — Мэддокс обвел взглядом комнату. — Гален? Возможно ли такое?

— Может быть, — пожал плечами Сабин. — Ирония в том, что заведение, гордящиеся своим человеческим превосходством, может втайне управляться полу-демоном, полу-бессмертным. Как ему удается скрывать от Ловцов правду о себе? Они могут не знать, иначе уже подняли бы мятеж. И вообще зачем Галену хотеть нашей смерти?

— Зачем он убедил нас открыть ларец, а потом сам пошел против нас? — спросил Страйдер. — Он должен побеждать, всегда, несмотря на цену этой победы.

— Кто бы говорил, Поражение? — сказал Мэддокс.

— Возможно, он всегда планировал сокрушить нас, встать над нами — даже над богами — и завладеть небесами.

Сабин схватил зачехленный кинжал.

— Какими бы ни были причины, если ты прав, и нам предстоит небольшое семейное воссоединение, то я намерен снести ему башку. Его череп весьма украсит мой туалетный столик. Избавит от необходимости вставать ночью, чтобы воспользоваться уборной.

Парис криво глянул на него.

— Здесь шучу я. В любом случае, я не возлагаю надежды на то, что он явится нам на глаза.

Усмехаясь с абсолютно безумным выражением лица, Торин возбужденно захлопал в ладоши.

— Возлагать надежду. Гален — Надежда. Забавно. Плохо то, что я думаю, ты прав. По какой бы то ни было причине Гален до сих пор не показывался нам. Он не знает, что мы знаем, что он возглавляет Ловцов.

— Тогда давайте пошлем ему красивую пригласительную открытку и позовем к нам. Под открыткой я подразумеваю всех его Ловцов в мешках для трупов, — предложил Страйдер.

— Ох, это так нехорошо, — имея в виду «правильно», Гидеон с ликованием потер руки. — И это, несомненно, вызовет зевоту.

— Итак, — сказал Торин, пальцы которого порхали по клавиатуре. — Мы решили впустить Ловцов внутрь или нет? Они хотят Данику — Всевидящее Око — и будут отчаянно драться, потому что считают, что она поможет им отыскать ларец и покончить с нами. Впуская их в крепость, мы тем самым подпускаем их к ней.

Сабин покачал головой.

— Неа. В данный момент Рейес увозит ее. Она будет далеко, когда Ловцы приблизятся к нам.

— Как вообще так получилось, что она — это артефакт? — проворчала Камео.

— О, боги, женщина, — проговорил Уильям. — Твой голос смерти подобен. Можешь помолчать, пока я не покину комнату? Пожалуйста. Серьезно, похоже, что ты та единственная женщина в мире, чарам которой я хотел бы сопротивляться.

Камео сердито глянула на него.

— Это тебе лучше «помолчать», — более не усмехаясь, бросил воину Торин, — или сам не заметишь как окажешься в одном из мешков для трупов Страйдера.

В глазах Камео Сабин почти прочел ту улыбку, которую он не видел на ее лице много веков.

— Эшлин сказала, что артефакты охраняются Гидрами, что позднее подтвердила и Анья. Никто не охранял девушку.

— Возможно, Гидра ранее охраняла ее, — предположил Сабин. — Даника должна была бы существовать с давних времен. Но она явно не бессмертна, потому наверняка перерождается. Возможно, реинкарнирует. Или же такая способность передается в ее роду с кровью, и потому, по мнению богов, вся семья подлежит уничтожению. Или же Гидра просто потеряла ее. Проклятье, может быть Рейес — это Гидра. Вы же видели, каков он, когда с ней.

Повисла минутная тишина, а потом кто-то фыркнул: «Рейес — Гидра», затем Люциен сказал:

— Впускайте их. Будем биться с ними здесь. Так безопаснее.

Торин кивнул, в то время как пальцы его, не сбавляя скорости, мелькали по клавиатуре.

Горя желанием сражаться и сражаться немедленно, Сабин изучал восемь мониторов, на которых был виден весь склон. Ночь пала уже давно, а лунный свет с трудом пробивался сквозь кроны деревьев.

Все Ловцы носили черное и даже покрывали краской лица. Но они не могли укрыться от тепловых сенсоров или же от пристального глаза Сабина. Помимо красных пятен каждый шорох листвы, каждый катящийся комок грязи выдавал их.

— Дерьмо. Они как саранча, — процедил Уильям. — Нет, ну серьезно. Толпа жуков. Их там не меньше сотни.

— Страшно? — поинтересовался Сабин.

— Черта с два. Думаю, я только что кончил.

«Свой человек»

— Сколько еще времени осталось? — спросил Страйдер.

Он переминался с ноги на ногу, излучая предвкушение.