– А дядя меня не обидит? Мне и в самом деле будет приятно?
Снажа прыснула смехом, Ксана тоже непроизвольно заулыбалась, а я тяжело, с укором вздохнул:
– Тётя! Вы бы молоденьких мальчиков своими развратными жестами не возбуждали напрасно, а? Не надо забывать про свой возраст…
– Но я всё равно выгляжу моложе тебя! – возмутилась женщина уже от всей души. Всё-таки зря я неосторожно коснулся возраста. Поэтому пришлось вновь проявлять самодурство:
– Стой и не брыкайся! Руки! Я говорю: руки в стороны разведи! И не шевелись!.. И ни слова не говори!.. И глаза закрой!.. Не смей подсматривать! А вы… обе, не смейте хоть слово пикнуть! А то получите у меня… этим самым…
Уже ворча под нос себе нечто неразборчивое и бессмысленное, я приступил к самому процессу. И не стал ничего говорить, и не стал никому ничего объяснять. К чему эти лишние нервы? К чему лишнее расстройство или разочарование? А уж как потом назвать происшедшее, эпохальным событием или неудавшимся опытом, дело историков. Вначале надо дело сделать.
Вот этим я и занимался. А Ксана со Снажей всё прекрасно видели, только не могли осознать подоплёки происходящего. Вот я раскрыл все кармашки на поясе, облегающем женский животик, проверяя наличие у Всяны восьми «своих» груанов. Потом застегнул их обратно и расстегнул кармашки тех семи, которые оставались свободными. А потом один за другим стал вставлять туда семь симбионтов, недостающие до «полного» комплекта в пятнадцать единиц. Когда оставалось вложить последний, заметил, что моя Липовая дама с изумительным вкусом и запахом держит глаза широко распахнутыми.
– Что сейчас чувствуешь?
Она прошептала еле слышно:
– Меня всю внутренне трясёт… Кажется, я сейчас стану ветром…
– Это ничего… это не страшно… Главное, ты сосредоточься на том, что здесь рядом твоя сестра и я с Ксаной. Поэтому постарайся не уходить… хотя бы сразу. Хорошо? – она только дрожанием обозначила кивок…
…А я вложил последний груан.
Зря я так поступил. Наверное, это следует делать самому носителю, посторонним к «полному» поясу вообще нельзя касаться. Ибо тут же меня по внутренностям что-то ударило. Словно туда, во все точки сразу, рухнул тяжеленный бульдозер. Или трактор… Не знаю… Не понял… Не разобрался… Только осознал себя пятящимся, а потом упершимся спиной в стоящие друг на дружке ящики нашей «опочивальни».
И всё это время не мог отвести взгляд от сияющей фигуры. Точнее говоря, не столько сияющей, как светящейся неким внутренним светом золотистого оттенка. Воистину – Светозарная!
И только чуть позже в моей голове опять голосом Якубовича прозвучало:
– Есть! Есть такое чудо в этом мире!
Далось мне это «Поле Чудес». Насколько я помню, я и смотрел-то его всего раз десять в своей жизни. А вот же, каков ведущий въедливый, запоминающийся…
Глава 8
Сезам, откройся!
Первой к Всяне устремилась её сестра. Правда, последний метр она преодолевала осторожно, словно прощупывая перед собой пространство вытянутыми пальчиками:
– Малышка, до тебя можно дотронуться? – но коснулась, так и не дожидаясь ответа. Потом уже более уверенно обняла замершую Светозарную двумя руками, при этом заглядывая ей в лицо, потерявшее выразительность и живость:
– Как ты, родная? Что с тобой?! Как ты себя чувствуешь?!
Да и мы с Ксаной стали маленькими шажками приближаться к двойняшкам, напряжённо ожидая первого поступка женщины, которая вот-вот покинет Дно. Правда, я тут же стал готовить и поднимать к левому плечу довольно внушительный по размерам эрги’с усыпляющего действа. Десятикратно меньшего мне хватало, чтобы остановить зерва, так что, думаю, и тут хватит. Риск имелся подобного применения, но что будет, то и будет!
В любом случае мне бы не хотелось, чтобы Всяна вот так нас всех бросила, развернулась и ушла. А хотелось надеяться, что именно родственная связь с сестрой её хотя бы чуточку задержит. Вдобавок и беременность как-то должна свою роль сыграть. Да и вообще, что мы знаем о подобном чуде? Мужчины- то ладно, что с них взять, получил десяток груанов и больше ничего не соображает, а как будет с женщиной? Всё-таки она натура совсем иной организации, да и вообще оценивается «
Эрги’с швырять не пришлось. Мои рассуждения и предположения имели под собой самые веские основания. Всяна никуда рваться не стала, уходить тоже не спешила, и отношения её к нам не претерпели каких-либо кардинальных изменений. С неким судорожным всхлипом вздохнув, она наконец-то тоже подняла руки, обнимая сестру, лицо её ожило, вернувшись к нормальной мимике, и она стала отвечать на вопросы. Правда, начала с последнего, словно забыв о первых:
– Чувствую себя странно… Горячо, очень горячо внутри… Но не больно, приятно… И дышится совсем иначе… И слышится… И видится…
Ну кто бы сомневался! Она и так уже была наделена некими способностями и умениями после получения на ладонь символа наездницы, а сейчас так
