Пе-2, Ту-2, а также о нашем новом тяжелом бомбардировщике ТБ-7?

– Ил-2 и Пе-2 необходимо как можно скорее довести до готовности и запустить в серию, – ответил Захаров, – в бою они нам будут нужны как воздух. Су-2 себя не оправдал полностью, поэтому производить его нет смысла. Насчет же Ту-2… Надо как-то довести до товарища Туполева, что ждать готовности моторов М-120ТК-2 нет смысла. И в серию машину необходимо ставить с моторами М-82. Те же самые М-82 необходимо ставить и на ТБ-7, что резко увеличит его общую энерговооруженность, бомбовую нагрузку и радиус действия. Конкретнее сказать не могу, поскольку я все-таки летчик-истребитель, а не бомбардировщик.

– Вы и так немало сказали, – кивнул вождь, – у вас есть что-нибудь еще?

– Никак нет, товарищ Сталин, – ответил Захаров, передавая главе советского государства толстую красную папку, – вот мой рапорт, где все сказанное мной изложено в письменном виде с приложением дополнительных справочных материалов.

– Очень хорошо, – сказал Сталин, положив папку на край стола, – присаживайтесь, товарищ Захаров, и давайте вместе послушаем, что нам сейчас скажет товарищ Катуков. Ведь, по мнению некоторых, на поле боя все решают именно танки…

– Это не совсем так, товарищ Сталин, – ответил Катуков, – конечно, основная ударная сила сухопутных войск – танки. Но и они бессильны без сопровождения мотострелками, без поддержки самоходной артиллерии и фронтовой авиации. По сути, формируемые сейчас на западной границе СССР механизированные корпуса являются несбалансированными, а потому небоеспособными формированиями, укомплектованными в основном устаревшей техникой. Следовательно, создание механизированных войск надо начинать с нуля…

– Вы предлагаете расформировать эти механизированные корпуса? – прервал Катукова Сталин.

– Совсем нет, товарищ Сталин, – ответил Катуков, – скорее, их требуется переформировать. Вместо двух танковых и одной мотострелковой дивизии я предлагаю сформировать четыре или пять компактных механизированных бригад. Мотострелков при этом можно посадить десантом на танковую броню, а высвободившийся автотранспорт использовать как базу для средств ПВО и для организации материального снабжения соединения.

Часть устаревших легких танков Т-26 считаю желательным переделать в противотанковые самоходные орудия, по образцу не пошедшей в серийное производство САУ АТ-1. В качестве артиллерийской платформы для создания таких САУ можно использовать качающуюся часть зенитных орудий 3-К, дающих при разрыве зенитного снаряда недостаточное количество крупных осколков, способных поразить современные цельнометаллические самолеты. Но при этом бронебойный снаряд, выпущенный из этой пушки, способен поражать практически все виды бронетехники, а, следовательно, она вполне пригодна для применения в качестве орудия противотанковой артиллерии. Предлагаю укомплектовать каждую такую механизированную бригаду шестьюдесятью танками с пушечно-пулеметным вооружением, тридцатью противотанковыми САУ и примерно двумя тысячами бойцов личного состава, вооруженными пистолетами-пулеметами и самозарядными винтовками.

– Скажите, товарищ Катуков, – спросил Сталин, – какова может быть тактика и назначение подобных механизированных бригад?

– Активная оборона на второстепенных направлениях, – ответил танкист, – поддержка пехоты, рейды по ближним тылам, имитация танковых контрударов. Надо понимать, что немецкие генералы исповедуют принцип «танки с танками не воюют», поэтому, при попадании в засаду и при малейшей угрозе танковых атак, они будут сдавать назад, пытаясь прикрыться своей традиционно сильной противотанковой артиллерией и вызвав в качестве поддержки штурмовую авиацию. Это должно сильно сковать их маневр и замедлить продвижение.

– Мы вас поняли, – кивнул вождь, – конечно, разумное использование уже имеющихся ресурсов необходимо, но мы хотели услышать ваши соображения по поводу поставок техники из 2017 года и ее применении.

– Извините, товарищ Сталин, – сказал Катуков, – я как раз собирался перейти к этому моменту. Дело в том, что нам к поставке предлагается до четырех тысяч основных танков, две тысячи САУ калибров 122 и 152 мм, пять тысяч гусеничных боевых машин пехоты, две с половиной тысячи мобильных установок ПВО и около полутора тысяч единиц инженерно-саперной техники. Такое количество – пятнадцать тысяч гусеничных машин – потребуют от РККА наличие хотя бы механиков-водителей с как минимум начальной подготовкой. Добавьте к этому еще потребность в водителях для примерно двадцати пяти тысяч колесных бронетранспортеров, разведывательно-дозорных машин и прочего автотранспорта, необходимого для сбалансированного укомплектования группировки…

Сталин и Берия переглянулись, и полковник Катуков замолчал. В комнате повисла напряженная тишина.

– Товарищ Сталин, – сказал маршал Шапошников, – разрешите вам пояснить некоторые моменты, упущенные товарищем Катуковым?

– Мы вас внимательно слушаем, Борис Михайлович, – кивнул Сталин.

– Во-первых, объем запрашиваемой нами техники, – сказал маршал, – зависел, с одной стороны, от замысла операции по противодействию вторжению Гитлера, а с другой стороны, от возможностей Российской Федерации нам эту технику поставить.

– Мы согласны с этим утверждением, Борис Михайлович, – кивнул Сталин, – говорите дальше.

– Во-вторых, замысел операции, – продолжил Шапошников, – базировался на необходимости гарантированно остановить, разгромить, окружить и полностью уничтожить части вермахта еще на этапе приграничного сражения, не допустив ни лишних потерь среди военнослужащих РККА, ни жертв среди гражданского населения и разрушений нашей промышленности и транспортной инфраструктуры.

– И это правильно, – сказал Сталин, сделав пометку в блокноте, – продолжайте.