После этих слов известного генерала в помещении наступила гробовая тишина.

– Владимир Анатольевич, – спросил президент России, чуть приподняв брови, – у вас есть конкретные предложения?

– Так точно, Владимир Владимирович, конкретные соображения имеются, – кивнул Шаманов, – предлагаю для этой операции сформировать отдельное соединение армейского уровня, именуемое, как и предложил генерал армии Шойгу – Экспедиционным корпусом. При формировании дивизий, полков, бригад и отдельных батальонов использовать наименования частей и соединений, расформированных во время предыдущих сокращений Вооруженных сил, а также хранящиеся в Главном Архиве Российской армии их боевые знамена советского образца.

Если мы обратим на вооружение Экспедиционного корпуса хоть десять-пятнадцать процентов накопленного запаса вооружений, то долго там воевать будет некому. Насколько я помню, в начальной фазе плана «Барбаросса» участвовал практически весь боеспособный вермахт, оставив в тылу лишь новобранцев и полицейские части. Имеется реальный шанс разбить все эти силы в приграничном сражении, окружить их остатки и выйти на оперативный простор, учитывая, что на территории Европы до самой Атлантики никаких боеспособных контингентов не будет и в помине.

– Владимир Анатольевич, вы хотите повторить пятидневную войну? – заинтересованно спросил Путин.

– Нет, товарищ Верховный Главнокомандующий, – ответил Шаманов, – к сожалению, немцы не грузины, и даже отставая от нас в технике почти на восемьдесят лет, драться за фюрера и Фатерлянд они будут яростно. Скорее я бы повторил Курскую операцию, с обороной на заранее подготовленных рубежах, и после исчерпания наступательного порыва противника, имея в виду дальнейший переход в контрнаступление, итогом которого может стать окружение и уничтожение вражеских ударных группировок. Ну, а дальше должно последовать то, что по плану «Барбаросса» должно происходить в реальной истории – безостановочное наступление до конечного рубежа, которым для нас может стать побережье Атлантического океана.

– Интересно, – кивнул Путин, – и какова, по-вашему, должна быть численность этого Экспедиционного корпуса?

– От пятидесяти до ста тысяч рядовых, сержантов и офицеров, – ответил генерал, – все зависит от плана операции и соотношения в группировке танковых, мотострелковых и специальных частей. Поскольку такая операция в принципе немыслима без заключения с Советским правительством определенных соглашений, то стрелковая составляющая корпуса может поступить и из состава РККА.

– Про соглашение с Советским правительством вы, Владимир Анатольевич, правильно заметили, – сказал Путин, – но этот вопрос пока стоит отдельно. А в общих чертах я с вами согласен, да, действительно, для операций в прошлом нам необходимо сформировать отдельный Экспедиционный корпус. Тем более что у товарища Одинцова по поводу операций прикрытия и обеспечения есть свои, дополнительные, соображения, которые он и доложит нам чуть позже.

Откашлявшись, полковник Одинцов сказал:

– Перед нами сейчас наиболее остро стоят два основных вопроса. Первый – это сохранение режима секретности при тренировках и боевом слаживании столь необычного соединения, и второй – вопрос имени коллеги Кудрина, будь он неладен: Кто за все это будет платить? Эти два вопроса требуют от нас проведения еще двух операций: операции прикрытия и операции обеспечения.

В ходе операции прикрытия мы должны создать у коллег-оппонентов полную уверенность в том, что нами достигнут успех не по временному, а по пространственному перемещению, и сейчас мы готовимся колонизовать некую землеподобную планету. Это должно заставить нашего противника сосредоточить свои усилия в области разведки, а не в нанесении нам немедленного и невосполнимого ущерба. Как только будет установлено, что мы действительно что-то такое землеподобное колонизуем, то нам тут же будет предложено поделиться конечным результатом. В конце концов, их западная система основана как раз на бесконечном расширении рынков, что при ограниченных размерах Земли физически невозможно.

Как непосредственный куратор проекта, я посоветовался с товарищем президентом, и мы решили сделать базой полевых исследований аэродром Кача под Севастополем. Очень удобное место, как для практической работы по исследованию прошлого, так и для разного рода мистификаций. Там наши оппоненты смогут видеть, что мы реально что-то делаем, но не смогут понять, что именно.

Тем временем люди товарища Бортникова должны будут капля по капле вливать им в уши дезу. До тех пор, пока у них окончательно не поедет крыша. А там помрут: или Насреддин, или ишак, или падишах… Мои специалисты полагают, что секрет пространственного перемещения прячется где то рядом с некоторой нерегулярностью квантования временных зон.

– Павел Павлович, – взгляд министра обороны поверх очков был почти ласковым, – как вы намерены скрыть от нашей так называемой прогрессивной общественности – сто камней ей в печенку – сам факт тренировок и боевого слаживания боевых подразделений Экспедиционного корпуса. Ведь по самому составу техники будет понятно, что это не силы по освоению Дикого Запада, а вполне боевые подразделения с тяжелой техникой и средствами ПВО. Будем запускать в оборот легенду о драконах?

Генерал Шаманов скептически хмыкнул и вопросительно посмотрел на полковника Одинцова. То же самое сделали и все остальные.

– Режим абсолютной секретности, – сказал Одинцов, – можно установить, организовав учебно-тренировочную базу в глубоком доисторическом прошлом. Два дня назад наша сканирующая установка вышла на площадку, отделенную от нас примерно на сто тысяч лет. В это время человека разумного в Европе еще нет и в помине. Другая, более близкая к нам временная площадка отстоит от нас примерно на шестьдесят-семьдесят тысяч лет, когда немногочисленные группы хомо сапиенс, еще не разделенные на расы, вышли из Африки и постепенно расселялись вдоль побережья Средиземного моря и Индийского океана. На горных территориях юга современной России в это время возможны контакты с отдельными группами неандертальцев. Эти два