подвижностью своих механизированных частей, получали возможность последовательно громить части Красной Армии, постепенно выдвигавшиеся из глубины советской территории.
Так, например, на направлении основного удара группы армий «Юг» по линии: Госграница – Ровно – Житомир – Киев, 6-й полевой армии и 1-й танковой группой вермахта противостояла 5-я армия генерала Потапова. Наносящей южнее вспомогательный удар 17-й полевой армии противостояла 6-я армия генерала Музыченко.
В то же время два мощных советских соединения – 26-я армия генерала Костенко и 12-я армия генерала Понеделина – остались совершенно без внимания противника. При этом тем не менее они не нанесли по нему флангового удара общим направлением на Люблин, а быстро отступили: 26-я армия отошла к Киеву, а 12-я армия прямиком к Умани, где она все же попала в окружение вместе с 6-й армией. Какого черта 6-я армия, дислоцированная между 5-й и 26-й, оказалась так далеко на юге? Неладно что-то в датском королевстве… Интересно, куда смотрел впоследствии героически погибший товарищ Кирпонос?
В Львовском выступе в его распоряжении было целых два мехкорпуса, 8-й и 4-й, и на кратчайшем расстоянии от них практически открытый фланг немецкой группировки. Авиация Юго-западного фронта вне полосы главного удара не подверглась тотальному уничтожению, как это было в Белоруссии, так что люфтваффе в первые дни войны еще не имело подавляющего преимущества. В таких условиях удар под основание немецкого клина выглядит вполне естественным, что даже удивительно, как Клейст решился наступать вглубь, оставив позади себя и на фланге такое мощное ударное соединение.
Тут поневоле поверишь в то, что ему было заранее хорошо известно, что ничего ему эти мехкорпуса не сделают. А ведь фланговый удар смог бы задержать немецкое наступление у самой границы на срок от двух недель до месяца, что позволило бы Красной Армии подтянуть резервы и закрепиться по линии старой границы. Вместо этого, пока одни части безоглядно отступали, другие россыпью выдвигались навстречу врагу, давая разгромить себя поодиночке. Полный бардак! И, пожалуй, я соглашусь с Александром Павловичем – пособничество врагу. Чтобы навести порядок в этом хаосе, не нужен даже офицер, закончивший военную академию, достаточно обычного лейтенанта, выпускника общевойскового училища.
А раз порядок так и не был наведен, и дело дошло до полного разгрома Юго-западного фронта, значит, кроме Гитлера это еще кому-то было нужно. Снимаем шляпу и передаем дело из оперативного отдела в особый. Под подозрением командование Юго-западного фронта, не сделавшее того, что оно обязано было сделать, зато совершавшее вполне дурацкие и способствующие успеху врага телодвижения.
Потом, вместе с Александром Павловичем, надо будет проработать этот вопрос более детально. Ясно одно, при замене командования, на того же Жукова, и некоторой предварительной перегруппировке, Юго-западный фронт вполне способен самостоятельно устроить Клейсту и его коллегам кровавую мясорубку по типу Вердена вместо легкой прогулки.
Картину разгрома Западного фронта я помню лучше. С юга, в районе Бреста, по 4-й армии генерала Коробкова наносит удар 2-я танковая группа Гудериана. Немецкий удар застал спящие войска в казармах, практически вся авиация Западного фронта уничтожена на аэродромах. При этом какая-то начальственная сволочь, для того чтобы «не поддаваться на провокации», распорядилась снять с большей части самолетов вооружение. Сволочь и ее начальника, конечно, потом расстреляли, но дела это поправить уже не могло. В результате эффект внезапности был достигнут немцами в полном объеме. Огрызающуюся и обескровленную армию немцы отбросили сначала к Кобрину, потом к Барановичам, потом и к Минску. 14-й мехкорпус, вооруженный в основном устаревшими танками Т-26, 23 июня без остатка сгорел во встречном сражении под Кобрином.
Я полистал приготовленный Александром Павловичем и лежащий тут же справочник советской и немецкой бронетехники. Советским танкистам было трудно противостоять немецким панцерам. Броня Т-26 даже последних модификаций была лишь 15 мм толщиной, и ее можно было пробить из противотанкового ружья. А немецкие 37-мм орудия РАК-35/36, прозванные «дверными колотушками», свободно пробивали броню советских танков. К тому же Т-26 старых модификаций со своими до предела изношенными двигателями часто выходили из строя. Они едва могли справиться даже с такими «тонкокожими» немецкими танками, как Pz.II, Pz.35(t) и Pz.38(t), потому что часть бронебойных снарядов к 45-мм танковой пушке Т-26 оказалась с дефектом, и при попадании в броню немецких танков они просто раскалывались на части.
На северном фасе фронта обстановка еще хуже. Хуже в том смысле, что 3-я танковая группа Гота, вместе с 16-й полевой армией и 4-й танковой группой Гепнера, наносят удар в Прибалтике через позиции 11-й армии РККА. Превосходство сил вермахта в полосе главного удара получилось многократным, и 11-ю армию РККА просто снесло с позиций.
При этом надо учесть, что так называемый 29-й стрелковый корпус в ее составе – это переобмундированная в советскую форму армия буржуазной Литвы. Сразу после нападения фашистской Германии на территории Литовской ССР вспыхивает националистический мятеж (тут неплохо поработали ребята из ведомства адмирала Канариса), и военнослужащие литовской национальности 29-го стрелкового корпуса немедленно к нему присоединяются.
Правда, не все – более двух тысяч литовцев, выйдя из окружения, снова влились в ряды Красной Армии. Но 11-я армия, а с ней и Северо-западный фронт оказались разгромлены, вследствие чего 25 июня немцами был захвачен Вильнюс. А уже 27 июня, на пятый день войны, танковые клинья 2-й и 3-й германских танковых групп сомкнулись за Минском, отрезая в глубоком немецком тылу 10-ю, 3-ю и часть 13-й армий РККА, что означало фактический разгром Западного фронта.
Что там еще… Да, к 29 июня передовые части 18-й полевой армии вермахта вышли к Риге, а первого июля вошли в город. Повоевали, мать вашу, товарищи генералы!
