Эрасмиус Гризмер мог ему пригодиться. Стало быть, пока он останется жив.

А если для большей осведомленности о его талантах надо выслушать лекцию, Сарн выслушает ее. В конце концов, надо знать, куда приспособить этого ученого. Эту… новую вещь в хозяйстве.

Но, судя по улыбке, играющей в уголках губ доктора, он тоже это отлично понимал. Хотя и не собирался злоупотреблять хорошим отношением пирата.

У него тоже были свои планы.

— Впервые люди начали играть с генетикой еще на Земле Изначальной, до эпохи Взлета, — просто сказал Эрасмиус. — Почти четыре века назад они уже знали, что такое генотип и фенотип, могли выделить генную цепочку, а в некоторых случаях могли и модернизировать ее. К сожалению, они не учитывали очень простой вещи. То есть тех же самых Весов. Появлялись генетически модифицированные растения и животные. И — автоматически — появлялись уродства и болезни у людей, которые употребляли в пищу генетически измененные продукты. Разумеется, это замалчивалось. Разумеется, все видели только положительную сторону проблемы. А отрицательная… если бы люди не вышли в космос, через несколько веков они просто вымерли бы как вид. Фит’данго давно открыли первый закон природы. И свято соблюдают его. А именно: любые насильственно и искусственно введенные в природу изменения вызывают десятикратный откат на изменяющих. Даже если это проявляется не сразу.

— Откат — болезни?

— Да. Нарушения генокода. Смерти детей еще в материнской утробе. Утрата способности к размножению. Может быть много вариантов. Когда люди вышли в космос, они столкнулись с множеством неизвестных им ранее вещей. И заметьте, первый закон Конфедерации, в которую входят все населенные людьми планеты и большинство планет, населенных иными цивилизациями, гласит: «Никаких вмешательств в генетический код живого существа».

— Я задумывался над этим. Но так и не понял — почему?

— Потому что нас в обязательном порядке заставили принять этот закон. Вот и все. Поэтому я могу сделать для вас идеального солдата. Но… овчинка не будет стоить выделки.

— Почему?

— Это дорого. А размножаться, как нормальные люди, они не смогут. Уродства будут уже через поколение. Максимум — через два.

— На мой век хватит.

— Капитан, неужели вы собирались всю жизнь оставаться… хм… джентльменом удачи?

Сарн сверкнул глазами. Этот ученый был умен. Даже слишком.

— Об этом мы еще поговорим, док.

— Безусловно. Размножение — это один вопрос. А второй — краткий жизненный цикл подобной особи. Двадцать лет полноценного роста — и лет сорок полноценного функционирования. Невыгодно.

— Вы говорите, что фит’данго — цивилизация с биологическим путем развития?

— Да. И иногда они действительно нарушают первый закон. Нечасто. Но… случается.

— А почему тогда они еще живы?

— Именно потому, что ничего не изменяют просто так. И жестче всего они контролируют и изменяют самих себя. Они строят программы развития — в сотнях тысяч вариантов и на тысячи лет вперед. Биокомпьютеры им это позволяют.

— А разве биокомпы — это уже не насильственное вмешательство в природу?

Эрасмиус улыбнулся:

— Это вмешательство в природу, но природу самих фит’данго.

— Вот как… И они не боятся рисковать?

— Нет. Знания будут сохранены. А после меня они собираются брать себе учеников из числа людей. И из других цивилизаций. С оговоркой. Эти дети также станут больше фит’данго, чем людьми. Так что… они будут распространять знания. И приобретать новые. Накапливать, умножать… Больше их практически ничего не интересует. Но мы отвлеклись от моего предложения. А оно может принести вам большую выгоду, чем суперсолдаты.

— Так что вы хотите сделать?

— Капитан, вы ведь не знаете, как фит’данго заселили всю свою систему?

— К чему вы клоните, док?

— Живые корабли, капитан. Корабли с человеческим разумом. Полностью подконтрольные вам. Обладающие оружием, от которого нет спасения. Способные плавать в космосе, как рыбы в воде. Вы хотите корабли, которые не придется строить — они будут расти сами? Их не придется чинить. Они так же сами будут регенерировать — как мы, если получим царапину или ссадину. Корабли, которые смогут уничтожать любую группу захвата внутри себя. Без помощи солдат. Потому что они — живые.

Сарн сверкнул глазами.