третья группа крови – она среагирует на сыворотку из моей крови, но не из крови Бри. В обоих случаях ты можешь быть его отцом – однако им может оказаться любой человек с первой группой крови.
Сделав глубокий вдох, я взяла карандаш и начала рисовать свою схему под схемой Роджера. Я медленно водила карандашом, проговаривая вслух возможные варианты.
– Но… – постучала я карандашом по бумаге, – если у Джемми вторая или четвертая группа, то у его отца не была гомозиготная первая группа – это когда оба гена одинаковы, как у тебя. – Слева от предыдущей записи я записала другие варианты.
Роджер посмотрел на этот «
– Не забывай, – будто оправдывалась я, – что первая группа – очень распространенная.
Роджер что-то проворчал в ответ и, присев, с задумчивым видом уставился на схему, слегка прикрыв глаза.
– Значит, – наконец произнес он, – если у него первая или третья группа крови, то он может быть моим сыном, но это не точно. Если вторая или четвертая – Джемми точно не мой.
Роджер медленно потирал пальцем бинт на руке.
– Результат приблизительный, – сглотнув, сказала я. – Я не могу… в смысле, всегда есть возможность ошибки.
Роджер кивнул, не глядя на меня.
– Вы говорили об этом Бри? – тихо спросил он.
– Конечно. Она не желает знать, но сказала, чтобы я сделала тест, если ты хочешь.
Роджер нервно сглотнул и резко поднял руку к шраму на горле.
Я отвернулась, чтобы оставить его наедине с мыслями, и склонилась над микроскопом. Придется сделать сетку – счетную сетку, которую можно наложить на стекло, чтобы оценить относительную плотность зараженных малярией клеток. Правда, на тот момент достаточно было определить и на глазок.
Я вдруг подумала, что теперь, когда у меня есть пригодный краситель, надо взять кровь и у остальных в Ридже – для начала хотя бы у всех живущих в доме. В горах комары встречались куда реже, чем у побережья, но их все равно немало, и даже если у Лиззи все в порядке, она может быть потенциальным переносчиком инфекции.
– …четыре, пять, шесть… – Я считала зараженные клетки себе под нос, пытаясь не обращать внимания ни на Роджера, сидящего позади меня на табурете, ни на внезапное воспоминание, которое непроизвольно всплыло у меня в голове, когда я назвала ему группу крови Брианны.
В возрасте семи лет ей удалили гланды. До сих пор помню, как хмуро доктор взглянул на ее медкарту, в которой как раз была отмечена группа крови, – пациентки и ее родителей. У Фрэнка, как и у меня, была вторая группа крови. А если у обоих родителей вторая группа, у них ни при каких обстоятельствах не может родиться ребенок с третьей группой крови.
Доктор оторвал взгляд от медкарты, посмотрел на меня, затем на Фрэнка, потом снова на меня. Его лицо искривилось от смущения, а глаза холодно изучали меня, словно на моем лбу было написано «блудница».
Фрэнк, слава богу, заметил взгляд доктора и спокойно сказал:
– Моя жена овдовела, я удочерил Бри еще малышкой.
Доктор тут же растаял, а Фрэнк крепко схватил меня за руку за складками моей юбки…
Послышался какой-то звук – это Роджер позади меня поднялся. Я обернулась, и он улыбнулся.
– Кровь не важна, – тихо сказал Роджер. – Он мой сын.
– Да, – ответила я, и к горлу подступил комок. – Знаю.
Мгновение тишины нарушил громкий треск, и я испуганно оглянулась. Мимо моих ног пронеслись перья индюшки, и Адсо, застигнутый на месте преступления, выскочил из кабинета с огромным опахалом в виде откушенного крыла, зажатым в зубах.
– Ах ты, кровожадный котяра! – крикнула я.
