– Идгард видел, как мы целовались, и попросил, чтобы я с моей репутацией и привычками держался от тебя подальше.

Я разучилась дышать, а потом кивнула. Чувствуя, как начинают алеть щёки, повернулась и направилась к мольберту, на котором стоял недописанный натюрморт.

– А ещё Ид сказал, – продолжил Вирдж, – что оторвёт голову любому, кто попробует вмешаться в твою работу, так что съеденной натуры и внезапно выросших посреди пейзажа крепостей можешь не бояться.

Поверила я сразу, однако…

– Ну да, конечно.

– Абсолютно точно, – не поддержал мой скепсис Вирдж. – Идгард слов на ветер не бросает, а дураков, желающих с ним поссориться, нет.

Тут я в очередной раз не выдержала и, плавно развернувшись, ткнула в сторону сообщника пальцем. И сказала изобличающе:

– Сводник!

– Да я и сам уже не рад, – потирая подбитый глаз, буркнул Вирдж.

Удивительно, но прогноз сообщника оказался правильным – от меня отстали. Первые два дня я в это счастье упорно не верила и ждала подвоха, а потом поняла – всё именно так, как кажется, и подвохов нет.

Осберт, Тунор и Селвин в мастерскую даже не заглядывали, а в редкие моменты встреч вели себя настолько прилично, что хоть в учебник хороших манер в качестве примера вписывай. Идгард на горизонте тоже практически не появлялся, и даже неугомонная леди Элва остепенилась.

Маркиза уже не пыталась давить, навязывая мне своих сыновей, хотя надежду на моё вхождение в семью точно не оставила. Однако я не печалилась, ибо знала: если что, противостоять одной леди гораздо проще, нежели противостоять и леди, и целой банде наглющих, изобретательных «поросят».

Герцог Раванширский также успокоился – по крайней мере, допросов больше не устраивал. И он, кстати, пару раз посещал студию, чтобы оценить уровень наших с Вирджином работ…

Впрочем, первые дни после праздника Нового солнца работала только я. Будущий великий скульптор находился в состоянии «отходняка» и занимался исключительно созерцанием… Он смотрел то на шута, то на снежную крепость, то просто в бокал с вином таращился.

Ожил Вирджин примерно через неделю – после того, как закончились снегопады, а слуга, отправленный в литейную мастерскую, расположенную в Ширте, привёз весточку о том, что за статую в этой мастерской возьмутся.

Вот тут началась ужасная суматоха… Вирджин сперва паковал свою заготовку, потом руководил спуском скульптуры на первый этаж и погрузкой её на сани. Затем бегал вокруг саней, проверял крепления и истерил по любому поводу.

Когда «гений» и его «шедевр» покинули замковое подворье, все вздохнули с облегчением, и только меня весь этот кошмар практически не коснулся – я была слишком занята, писала новый пейзаж.

Не то чтоб мне сильно хотелось, но работа стала идеальным выходом из сложного положения. Она позволяла не думать, не погружаться в проблемы, а наоборот, отрешиться от неприятной реальности.

Ввиду того, что «поросята» больше не мешались, я сумела дописать и натюрморт, и то, первое полотно… Затем взялась за другую картину, после которой переключилась уже на эскизы – к сожалению, запечатлеть в масле всё, что хотелось, я банально не успевала.

Герцог Раванширский, ознакомившись с первыми двумя полотнами, удовлетворённо крякнул и заявил, что нечто интересное в моих «художествах» определённо есть.

– Из тебя действительно может получиться толк, – важно нахмурив брови, сказал он. – Но выбирать искусство в качестве профессии…

Я поулыбалась этому скепсису и решила оставить в замке одно из полотен. Да, подарок не такой уж ценный, но всё равно.

И лишь теперь, фактически расставшись с одной из работ, вспомнила о засаде, которая поджидает в университете. Ламея и остальные поклонницы Вирджина… они же меня на кусочки порвут.

После этого воспоминания работа пошла быстрей, но в линиях и образах появилась нервозность. Тот факт, что сообщник теперь пропадал в Ширте, в литейной мастерской, спокойствия также не добавлял – ведь даже поделиться печалью не с кем!

В какой-то момент, под действием нахлынувшей паники, я взялась пересчитывать готовые эскизы в попытке понять – хватит на достойное алиби или не нет? А спустившись в тот вечер в столовую, сразу удостоилась вопроса:

– Айрин, что произошло?

Спрашивала леди Элва – в подобных вещах она всегда была чуточку внимательней, нежели остальные. И хотя признаваться не хотелось, я всё-таки сказала:

– Когда мы с Вирджем садились в поезд, чтобы ехать в Раваншир, нас видели знакомые из университета…

– А это проблема? – удивился лорд Джисперт.

– Вирджин – лакомый кусочек для наших девушек, – да-да, про репутацию бабника я вслух не сказала, решила смягчить, – поэтому да, это проблема.

Отец семейства то ли не понял, то ли сделал вид… Зато братья догадались сразу.